Дочь Листопада. Анастасия Александровна Похлебаева

где мы в поте лица решали задачи и писали тесты.

      На русском было так же скучно, как и на истории. Зато физкультура прошла весело. Вместо физкультуры мы готовились к последнему уроку – английскому.

      Димка закупился пиццами и лимонадом, зная, что этот урок будет очень долгим.

            Мы наполнили много маленьких воздушных шариков водой и попытались их скрыть, но в сумках мало места из-за учебников, поэтому все шары поместили в большой карман Сашки.

             Подговорив еще несколько одноклассников и отдав им часть припасов, мы начали ждать звонка, бегая по классу и круша все на своем пути.

      Прозвенел звонок и в ту же секунду вошла гордая смотрящая на всех свысока учительница английского – Дарья Сергеевна. Громко стуча каблуками, она озарила класс грозным взглядом, как будто что-то подозревая.

      Дарья Сергеевна была самым жестоким и грозным учителем в школе. Ее все боялись и даже учителя старались обходить ее стороной. Ее жестокие методы учения нравились далеко не всем. Дарья Сергеевна могла спокойно за любую оплошность треснуть указкой по голове или запустить учебник в ученика, который неправильно прочитал слово по-английски.

      Через пару минут она открыла учебник и начала спрашивать домашнее задание. Именно в этот момент Димка, самый главный озорник в нашем классе, встал со стула и крикнул: «Унижение за унижение!», бросив водную бомбу прямиком в учительницу. Она вскочила со своего места, потеряв дар речи и ошарашенно смотрела, как вся ее строгая одежда пропитывается водой.

      Следом последовал еще один маленький воздушный шарик, до отказа наполненный водой, взорвавшийся у учителя в волосах. После второго шарика же началась вакханалия. Большинство учеников кидались разноцветными водяными бомбами, пуляя их по классу, в доску, или соседей, звонко хохоча. Класс потихоньку затапливался, а смех становился громче и громче. Я, конечно, тоже имела к происходящему отношение, ведь именно мне пришло в голову закупиться тонкими воздушными шариками. И, зарядив шарик на примере остальных, я чувствовала внутреннее удовлетворение. Но, увы, это не могло продолжаться слишком долго.

      На крики и возгласы нашего класса сбежались учителя из соседних кабинетов, в желании усмирить, но, открыв дверь кабинета, застывали прямо у порога. В них смешивался смех и педагогика, не позволявшая смеяться в подобной ситуации.

      – Что вы стоите?! Прекратите этот балаган! Вызовите директора, полицию, ОМОН! – верещала пострадавшая, защищаясь от обстрела.

      Важно отметить, что нас совсем не пугала перспектива расправы, поэтому, как шарики с водой закончились, а пол кабинета можно было назвать бассейном, мы всем классом смирились, когда, мокрая как курица, учительница повела нас прямиком к директору. Учительница была в бешенстве, но нас это волновало не меньше, чем ее испорченная одежда.

      – Евгений Борисович! Эти негодяи сорвали урок! Их требуется наказать по всей строгости! Нет, ну вы только посмотрите, во что они превратили мою