О России между будущим и прошлым. Избранные статьи. Борис Пушкарев

Термидор! Справа им генерал Врангель возражал, что эта власть эволюционировать не способна, а может только загнивать. Врангель умер в 1928 г, возможно, не доведя свою мысль до конца. Но созданный им в 1924 г. Русский Общевоинский Союз – РОВС, насчитывавший до 40 тыс. членов в трех десятках стран, строился не как объединение ветеранов, а как армия в гражданской одежде в ожидании «весеннего похода». То есть, фактически, иностранной интервенции.

      Но РОВС, кроме того, пробовал совершать террористические акты на территории СССР, чтобы развеять миф о всесилии ГПУ (один из них удался) и, по-видимому наводил контакты в высшем командовании Красной армии. Из-за советских контрмер эти действия развития не получали. Как известно, два (а быть может, и три, если учесть подозрительные обстоятельства смерти самого Врангеля) начальника РОВС были чекистами убиты. Фактически эмигрантам предлагалась только одна перспектива: сидеть на чемоданах и ждать. Ждать или эволюции советской власти, или новой войны.

      Такая перспектива не увлекала активную, нетерпеливую молодежь. Она с презрением смотрела и на левых политиков старшего поколения, проигравших Россию большевикам в революцию, и на политически беспомощных белых офицеров, не сумевших сплотить народ в Гражданской войне. Выход на арену нового поколения эмиграции – тех, кому в 1917 г. было от пяти до двадцати лет, и потому не несших ответственности за происшедшую катастрофу, произошел около 1930 г. и совпал с двумя событиями в мире: с «великим переломом» в СССР и экономическим кризисом на Западе.

      Коллективизация и индустриализация в СССР были последними революционными актами советской власти, которая с тех пор сделалась охранительной. Перемены же в стране зашли так далеко, что ни о какой реставрации, ни о каком возврате к прошлому речь уже идти не могла. Потому и логично стало говорить: не контрреволюция, а новая революция! И не назад к капитализму, поскольку кризис на Западе демонстрирует, куда ведет капитализм, а вперед, к какому-то новому строю, совмещающему положительные черты капитализма и социализма. И не назад к парламентской демократии, партийная грызня в которой ведет ее к самораспаду, а вперед, к какому-то новому строю, с беспартийным, деловым представительством.

      Эти идеи были характерны для группировок нового поколения, известных как «пореволюционные», в отличие от дореволюционных, таких как меньшевики, эсеры, кадеты и монархисты. В пореволюционный спектр входили «новоградцы», «утвержденцы» (их можно назвать христианскими социалистами), младороссы (выдвинувшие лозунг «Царь и Советы»), члены Национально-Трудового Союза Нового Поколения (НТС), известные тогда как новопоколенцы, позже – как солидаристы, и, наконец, русские фашисты. Следует отметить, что русский фашизм того времени с лозунгом «Бог, нация, труд» был далек от изуверства гитлеризма и был в какой-то мере данью политической конъюнктуре. Общей для всех пореволюционных движений была идея национальной революции. Термин ведет свою русскую родословную из сборника «Вехи» 1909 г., где он противопоставлен революции социалистической. Такая