Продана замуж. Дана Стар

полового органа. Никогда не делала минет, – оправдываюсь как какая-то школьница, стоящая на табуретке.

      Мне кажется, я сейчас разрыдаюсь. Выгляжу такой жалкой.

      – Не стоит волноваться. Я опытный. Всего лишь лишу тебя девственности. Это естественный процесс. Через такое проходят все девушки. Это неизбежно.

      Подбодрил вроде как. Спасибо.

      Только легче не стало.

      Голос как сталь, не внушает доверия. И сказано это было с чёрствой интонацией. Без капли тепла.

      Я хочу, чтобы он меня обнял. К своей могучей груди прижал. Приласкал. Подарил хоть капельку заботы… Мне стало бы легче.

      Ну почему он такой?

      Айсберг ледяной.

      – Мы должны сделать это сегодня. В нашу первую брачную ночь. Твой отец просил меня, чтобы я утром вынес ему простынь, как доказательство, что ты была невинна.

      – Что?

      Это шутка?

      – Это одна из традиций вашей семьи. Отданная замуж девушка должна быть невинной. Поэтому я и взял тебя в жёны и заплатил за твою невинность слишком дорого… Тебе что не говорили о традиции?

      – Нет.

      Я просто не верю в то, что слышу.

      – Если я не получу тебя сегодня – завтра ты получишь развод.

      Нет. Только не развод!

      Родители никогда не простят мне этого. Карим прав. Чему быть, того не миновать. С ним или с Мишей… Какая уже разница. Пора стать взрослой и принести почёт в семью.

      – Мне нужна чистая и непорочная жена, для того, чтобы заслужить доверие публики. Ты прекрасно подходишь для этой роли. Как ты знаешь, теперь я публичная личность. Надеюсь, что скоро я официально стану главой города. Точнее, мэром.

      Теперь всё понятно.

      Асадов решил идти выше. Ему мало денег. Ему нужна власть. Чтобы было намного проще воротить свои тёмные делишки.

      Сделав глубокий вдох, я подхожу к постели, застеленной идеально белой шёлковой простыней. Так вот почему белая… Карим не соврал насчёт отца. Они специально постелили белое бельё.

      – Ложись.

      Сбросив туфли, я забираюсь на огромное мягкое ложе, заваленное подушками, далее ложусь на спину.

      – Широко раздвинь ноги. В коленях их согни.

      Шаги. Он подходит ко мне слишком близко. Я хочу сжаться в комочек. Слишком сильная и пробивающая у мужчины энергетика.

      – Расслабься.

      Кровать прогибается под огромным весом. Я крепко зажмуриваю глаза. Сжимаю руки в кулаки.

      Карим помогает мне принять нужную позу. Массивные, слегка шершавые ладони падают на мои коленки. Он проводит ладонями снизу-вверх, но не ласково, как я бы хотела, а так, словно заявляет на меня свои права. Действуя твёрдо. Властно. Как собственник.

      Асадов разводит широко мои ноги, вклинивается между ними упругими бёдрами.

      – Хорошая растяжка, – буркает, шершавыми пальцами оставляя зацепки на чулках. Он лапает меня везде. Тщательно ощупывает, так, словно оценивает товар перед покупкой.

      Я задерживаю дыхание. Лежу все также с закрытыми глазами. Слышу с каким грохотом моё сердце врезается в грудную клетку.

      Бам. Бам. Бам.

      Ладонь