Я тебе объявляю дружбу, майор. Ульяна Романова

захлопав длинными ресницами, уточнила Марьяна.

      –Возможно, – уклончиво ответил я, начиная улыбаться.

      –А закон, запрещающий вам личные отношения на службе уже отменили? – снова стрельнула она в меня глазами.

      Да ты ж моя… В законах разбирается даже!

      –Нет, – замотал я головой, пряча улыбку.

      Заметил на лице Марьяны злорадное выражение и отвернулся, прикрывая губы ладонью, чтобы госпожа Шумахер не заметила широкой улыбки.

      Сюрприз у меня для тебя, кукла!

      –За что ты так ненавидишь полицию? – все-таки задал я вопрос.

      –А за что вас любить? – всплеснула она руками.

      –За харизму и невероятное обаяние?

      –Вот и я говорю: не за что, – притворно тяжело вздохнула она, – а куда мы едем?

      –К участковому, – спокойно пояснил я, наблюдая за изменением выражения ее мордашки.

      Марьяна сжала пухлые губы, которые вдруг нестерпимо захотелось попробовать на вкус. Взять в ладонь прядь ее волос и пропустить между пальцами…

      Понесло тебя, Мирон! Хотя, я мог бы дать руку на отсечение, что проснется завтра утром эта кукла у меня дома.

      –Почему к участковому?

      –Потому что я работаю в уголовном розыске, – с улыбкой пояснил я, – Филин не моя юрисдикция, этим должен заниматься участковый инспектор, которому ты сейчас напишешь заявление. А потом – кофе!

      –Я не люблю кофе! И уже была у инспектора!

      –И что?

      –И ничего! – возмущенно всплеснула она руками, – Филин как сидел в печенках, так там и остался, а ваш инспектор только руками разводит, мол – приходите, когда убьют. Или с повинной, если я не сдержусь.

      –Ладно, разберемся, – пообещал я, сворачивая к нужному зданию, – пошли.

      Мы прошли к обшарпанной серой двери, я взялся за ручку, галантно пропуская Марьяну вперед. Кукла шла уверенно, точно зная дорогу. Прошла по длинному коридору, свернула к лестнице на второй этаж и грациозно поднялась. Я же не упустил возможности полюбоваться на ее фигуру сзади.

      И вроде бы ничего выдающегося там не было, но … цепляло, пробуждая Апокалипсис в самых стратегических местах.

      Марьяна поднялась на второй этаж и свернула к кабинету участкового инспектора. Дверь была не заперта. Кукла заглянула в щелочку, сморщила свой прелестный носик и оперлась спиной о стену, ожидая, когда посетитель покинет кабинет.

      – Римма Сергеевна, вы уверены? – донесся из кабинета голос Саввы – участкового и моего приятеля.

      – Уверена, конечно! Их кот покусал мою Шурочку! Я требую наказания.

      – Шурочка – это кто? – уточнил Савва.

      – Шурочка – моя собака. А их кот на нее напал и расцарапал ей лицо.

      – Морду, – поправил Савва.

      – Лицо, – наехала на него старушка.

      Друг мой вообще-то довольно вспыльчивый и правду-матку рубит от души, за что и был сослан в участковые инспекторы. На перевоспитание, так сказать. А нечего было полкана на три веселых буквы слать. И неважно, что тот имел серьезные виды на мать самого Саввы и они были не на службе. Все равно слать полкана была не лучшая