Эксклюзивный контракт. Мария Капер

тем временем идёт на кухню и по-хозяйски изучает содержимое холодильника.

      – Как-то совсем у тебя не густо, Лисек, – заявляет она с кухни. – Зато пивко есть, уже хорошо. Спасибо, моя девочка.

      – Поставь на место моё пиво! – кричу в сторону кухни и слышу, как девушка с больницы вернулась к трубке.

      – Выписали вашу пациентку.

      – А на каком основании, можно узнать?

      – На основании врачебной комиссии. Здорова она.

      Я ушам своим не верю.

      – Девушка, это женщина променяла квартиру в Москве на бутылку водки, а вы говорите, что она здорова?! – не сдерживаюсь я.

      – Я говорю только то, что написано в выписке, – огрызается девушка.

      – Серьезно?! Какая такая комиссия могла признать её здоровой? И почему меня не известили об этом?

      – Раз не известили, значит, не должны были. Ваша мать полностью дееспособный здоровый человек. Если вас это не устраивает – это не к нам.

      Я слышу короткие гудки и вижу в дверном проёме ухмыляющуюся маму, довольно потягивающую пиво. Четвёртая отрицательная закипает в моих жилах. Вдарить бы этой банкой о её лицо… Господи, стоп, нельзя такое думать! Убрать, убрать… удалить. Она просто больной человек. Просто больной человек, который умеет прикидываться здоровым. Надо просто вылить бутылку вина из серванта, пока она и до него не добралась.

      Я механически иду на кухню, открываю сервант, достаю штопор. Она ходит за мной. Молча наблюдает.

      Я открываю вино, она смотрит. Я переворачиваю бутылку над раковиной – она смотрит. Из бутылки полилась красная жидкость.

      – Что ты делаешь?! – не выдерживает она и, отставив пиво, пытается схватить меня за руку. Я не реагирую. Я просто стараюсь отгородиться от неё второй рукой. Блокирую спиной. Я не смотрю на неё. Чувствую, как она начинает колотить мне по спине. А у меня сегодня был хороший день (пытаюсь абстрагироваться). Прекрасный был день. Можно сказать, я выиграла в лотерею. Целый миллион. Точнее – два миллиона!

      Вино вылилось до конца и, обернувшись на свою мать, я увидела залитые кровью глаза.

      – Значит, провела врачебную комиссию, – спокойно говорю я. – Но ничего, я найду клинику, из которой тебя не выпишут. Теперь, я могу себе это позволить.

      – Ты что это, угрожаешь мне? – несколько теряется мама. Её злоба по вылитому вину уходит на второй план.

      – Нет мам, я о тебе забочусь, – делаю акцент на последнем слове.

      – Ишь, заботиться она. Лишь бы мать упрятать в какую-нибудь лечебницу! Заботливая какая.

      – Вся в тебя, блин!

      – Хрен тебе. Буду с тобой жить. Завтра на работу пойду устраиваться. Миша сказал, что тут как раз дворника ищут. Пойду двор подметать, пусть тебе стыдно будет.

      – А Миша, это собутыльник твой?

      – Сосед твой, между прочим.

      – Ну давай, давай, мам. Устраивайся. Не будет же он тебя вечно угощать.

      Сама ухожу в комнату и захлопываю дверь.

      Достаю из сумки телефон и закидываю её под кровать.

      Пишу Сергею смску: «Можем поговорить?» и лезу гуглить