Жертва долга. Ольга Корнеева

моего телефона. Звонила свекровь. Я очень испугалась, она никогда мне не звонила, даже приветов не передавала, когда разговаривала с Костей. Дрожащими руками я ткнула в кнопку ответа.

      – Оксана, дрянь этакая, где ты шляешься?!

      О боже, такого она никогда себе не позволяла. Да, игнорировала, говорила свысока и мало, но чтобы ругаться, как базарная баба?!

      – Что случилось, Мария Владиславовна? Что-то с Костей?

      – Да, да! Его отключают от аппаратов и нужно твое присутствие, чтобы они этого не сделали! А ты где-то шляешься! В такой момент!

      Я вскочила с кресла.

      – Мне нужно в больницу! Сейчас!

      Мужчина (блин, до сих пор не знаю как его вообще зовут) кивнул головой.

      – Я могу вас доставить туда. Но помните, мы можем его спасти.

      Я замерла. Да! С этого же все и началось! Я за этим сюда и пришла.

      – Что нужно? – дальше я не могла уже говорить, надо было быстрее.

      – Согласие, – так же коротко ответил он.

      А, к черту! Будь что будет. Разбираться буду потом.

      – Да, я согласна на ваше предложение. Только спасите его. – сказала я.

      Я стояла у дверей реанимации через 15 минут. Как и на чем доехала, не помню. Какой-то черный автомобиль, ничего особенного. Выскочила медсестра, нарядила меня в одноразовый халат и я пошла за ней. Там в светлой и даже какой-то радостной палате, на больничной кровати, лежал мой Костя. Я даже не разглядела всех трубок и всех повязок, я видела только закрытые глаза.

      У кровати стояла свекровь, красная и зареванная. Она бросилась ко мне, уцепилась за халат:

      – Не позволяй им отключать оборудование! Еще слишком мало времени прошло! Он придет в себя! Не позволяй!

      Я убрала ее руки от себя, подошла к Косте, взяла его за руку и незаметно прижала к его ладони маленький полупрозрачный диск. Засекла время, отпускать было нельзя полчаса. Никакие силы мира не оторвали бы меня от его руки сейчас. Я молчала и смотрела на мужа.

      Рядом рыдала и ругала меня свекровь, даже била по спине, я ее почти не слышала. Я прощалась с мужем и мне было невыносимо больно. Он выздоровеет, да, но он же тоже будет страдать от нашей разлуки. Жаль, что я не могу облегчить и это его горе. Как несправедливо все… Теперь я понимаю своих родителей, когда они наплевали на все правила и устои, лишь бы не расставаться друг с другом. Интересно, какой у них процент совместимости? Почему их родители были настолько против брака, что им даже пришлось уйти в другой мир? Столько вопросов и стоит ли их задавать?

      Вдруг Костя закашлялся. Тут же подскочил врач, до этого наблюдавший за церемонией, как он думал, прощания.

      – Блин, он дышит сам! Отойдите! – закричал он мне, но я помотала головой и крепче вцепилась в Костину руку одной рукой и в бортик кровати другой. Меня попытались отпихнуть, но не вышло, я держалась крепко. Надо было продержаться еще 20 минут. И я держалась. Вокруг бегали люди, пищали какие-то аппараты, меня пытались оттереть от кровати, уговаривали, ругали, даже пытались отогнуть мои пальцы, вцепившиеся