Одно отражение на двоих. Надежда Олешкевич

алтаря, что до сих пор смотрю на Ролана и утопаю в его испытующем взгляде, что остановилась на одном месте и ничего не делаю как надо, что выдаю себя и раскрываю тем самым окружающим свою маленькую тайну.

      Вокруг нас стояли люди. Их было мало, хотя храм оказался внутри намного больше, чем снаружи. Я снова одернула себя, чуть не пустившись разглядывать уже помещение. А должна сосредоточиться на свадьбе, на женихе, на брате Ролана.

      – Ты точно готова? – повторил вопрос Тельнан.

      – Да, – тряхнула я головой и наказала себе ни в коем случае не отвлекаться.

      К необычному алтарю с другой стороны подошел юноша. Он позволил книге взлететь и опуститься на воду, покрытую сверху подрагивающим огнем. Как только ее страницы раскрылись, над ними появились кружащие в забавном вихре разноцветные камешки.

      – Стихии да прибудут с вами, – гулко произнес юноша и накинул капюшон на голову.

      Больше его слов невозможно было различить. Неразборчивое бормотание быстро затихало, постепенно превращаясь в подобие шелеста листвы, а затем и вовсе перестало доходить до нас. Зато в книге начинали выводиться строки. Появлялась фраза за фразой разными цветами на ранее чистых листах.

      – Можете приступать, – откинул плащ юноша и отошел, оставив нас одних у этого алтаря.

      Тельнан нервно вздохнул и тихо, как мантру, проговорил стихотворение:

      «Стихии все сойдутся в нем,

      И станут шепотом слова.

      Пойдет на жертву человек

      И примет сталь клинка».

      – Что? – округлила я глаза, а после заметила, как в руке жениха появилось оговоренное им холодное оружие. – Нет.

      Тельнан улыбнулся и всадил лезвие в мой бок, сразу же отступив назад.

      Я опустила взгляд на свое платье, из которого торчала лишь рукоять. От острой боли, пронзившей тело, в легких словно закончился воздух. Я пыталась сделать вдох снова и снова, но лишь всхлипывала. Казалось, это был розыгрыш, вот только главного героя забыли о нем предупредить. Представление потеряло свою изюминку, как только на белой ткани проступило красное пятно, становившееся с каждой секундой все больше.

      Голова вдруг закружилась. Я заметила на себе напряженный взгляд Тельнана. Но больше ничего рассмотреть не удалось, потому что перед глазами все поплыло и темная спасительная пелена накрыла воспаленный разум.

      Глава 4

      Темнота вдруг расступилась. Я резко открыла глаза и поняла, что лежу на полу. Надо мной с хмурым лицом стоял Тельнан и, судя по его виду, злился.

      – Самилия, – испуганно выкрикнула Патрисия, подбегая и приседая возле меня на корточки.

      Она осторожно достала нож, чем вызвала очередной вскрик боли, сорвавшийся с моих губ. Едва Патрисия аккуратно передала окровавленный предмет в руки юноше, который служил здесь храмовником, с ее пальцев сорвались желтые нити и устремились к ране. Второй раз за день меня лечили. Но теперь мама подруги была встревожена не на шутку.

      Я заметила слезы на ее глазах и горечь, с которой