Третье пришествие. Алексей Барон

нам Исландию. Но мне все не верилось.

      – А это не комета?

      – Объект находится слишком близко от Солнца, – генерал кивнул на схему, – на таком расстоянии у кометы обязательно появляется газовый хвост. Но хвост отсутствует, даже признаков нет. Это твердое тело, Владимир Петрович. То есть астероид. Да и комета, откровенно говоря, была бы не многим лучше. У каждой кометы кроме хвоста, есть еще и ядро. Даже если оно ледяное, бед получится много…

      Потом мы замолчали. Я сидел оглушенный, Туманян – самоуглубленный, а Тарас барабанил пальцами по столу, была у него такая скверная привычка.

      За стенами кабинета располагался Кремль, за его пределами шумел многомиллионный город, вокруг Москвы имелась Россия, а по сторонам располагалось все остальное, ничего не подозревающее человечество. А еще дальше, в черном космосе, по какой-то неведомой причине сорвалась с вековечной орбиты сама смерть. Случилось то, о чем тысячу раз предупреждали астрономы и фантасты, и во что никак не хотели верить политики. Хотя все мало-мальски мыслящие люди прекрасно понимали, что когда-нибудь этакое произойдет, почему-то казалось, что случится оно не при нашей жизни (еще этого не хватало!). Вот пусть потомки и расхлебывают…

      – Хватит молчать, – сказал Тарас. – Ваши предложения?

      – Собрать совбез, – автоматически сказал я.

      Подумал и добавил:

      – Расширенный. С академиками.

      – Уже собирают. А до того?

      – Подготовить пилотируемый корабль для изменения траектории астероида мы уже не успеем. В сущности, вариант только один, – осторожно сказал Туманян.

      – Ракетный бой с камнями?

      – Так точно.

      – Начальник Генерального штаба согласен?

      – Полностью.

      – А «Одиссей» нам не поможет?

      – «Одиссей» уже у самого Марса, Тарас Григорьевич. Времени не хватит.

      – А второй корабль? «Синдбад», кажется?

      – Еще только проходит тестовые испытания. Пока не готов. И будет готов не скоро.

      – Ну что ж. Пора вынимать головы из песка. Ваграм Суренович! Ваше предложение утверждаю. Все наши космодромы – на военное положение. Плесецк, Капустин Яр, Свободный.

      – Байконур?

      – Тоже. С Казахстаном я договорюсь.

      – Слушаюсь. А что делать с космодромом Куру во французской Гвиане, а также с платформой «Морской старт»?

      – Тут потребуются согласования с Еврокосмосом, французами и норвежцами. А мне к концу дня уже надо знать, сколько ракет, в какие сроки и с какими боеголовками мы сможем отправить навстречу каменному гостю. Только реально, с учетом всего нашего разгильдяйства.

      Туманян усмехнулся.

      – Коэффициент разгильдяйства у нас не выше американского.

      – Хватит считать дядю Сэма пределом возможного. Берите пример… ну, вон с китайцев.

      – Есть не считать дядю Сэма.

      – Кстати, американцы-то знают? – спросил я.

      – Американцы? – переспросил Тарас. – Видишь ли, как истинный хохол, я должен извлечь из ситуации кое-какую выгоду для Московии. Но все