Призыв – дело серьезное. Ошибка в ритуале. Любовь Черникова

часть целого!

      Края совпадают словно детали мозаики. Как две половинки сломанного карандаша, как разорванный пополам лист бумаги!

      – Идеально!

      Касаюсь страницы подрагивающими от волнения пальцами. Алая вспышка, и лист прирастает к гримуару! Цвет бумаги меняется, становясь таким же, как и у других страниц. Сквозь окончательно потускневшие детские каракули медленно проступает текст заклинания, а затем изображение символа призыва, и мое сердце замирает от радости.

      – О, Вездесущий, спасибо!

      – Боммм! – где-то в глубине дома зловеще бьют часы.

      Полночь стремительно наступает.

      – Кар-р-р! Быстр-р-рее, Ир-р-рис!

      Ворон первым вылетает из детской. Не поздоровится тому, кто окажется на его пути, будь то призрак или человек. Медлю лишь миг, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами, и бросаюсь следом.

      Чуть запаздывая, за нами устремляются огоньки. Пятна неверного света мельтешат под ногами, искажая очертания предметов, и я оступаюсь на лестнице. Едва не сорвавшись, проявляю чудеса эквилибристики, но остаюсь на ногах. Подскочив к подготовленному кругу призыва, вынимаю из сумки зачарованный мел и книгу. Тут же все роняю.

      Под неумолимый бой часов, шипя и ругаясь, листаю Гримуар. Обретя потерянную страничку, тот никак не желает открываться в нужном месте.

      Боммм!

      Раскатисто раздается под сводами старинного дома, и паника хватает меня за горло ледяными руками.

      Боммм!

      Наконец, справляюсь с собой и с Гримуаром, и внимательно рассматриваю символ призыва. Не слишком мудреный. Похож на распахнутые крылья. Рисую его одним непрерывным движением.

      Боммм!

      Огоньки поднимаются выше, остальные фамильяры меня уже покинули. Лишним сущностям рядом с активным кругом призыва делать нечего.

      Каждый призыватель знает, лучший активатор – это кровь. Самый надежный и действенный. Ритуальный кинжал, подаренный тетушкой на совершеннолетие, сам прыгает в руку, и я кожей чувствую его нетерпение. Любит артефакт кровушки испить, но и платит за нее щедро – боль в порезанной ладони я совершенно не ощущаю.

      Боммм!

      Алые капли орошают луч контроля, направленный на север. Размеренно шагая, обхожу круг по часовой стрелке и читаю заклинание, капая кровью в нужных местах. Я не скуплюсь, и руны загораются бледными звездами одна за одной.

      Последняя алая капля касается пола, и весь круг ярко вспыхивает, освещая пространство холла холодным сиреневым светом. От разлившегося в воздухе напряжения по телу бежит электричество, поднимает дыбом волоски на теле.

      Боммм!

      Я принимаюсь читать заклинание.

      Мой голос крепнет, обретая силу. Древние слова мертвого языка сливаются с боем часов и разносятся набатом, отдаваясь многократным эхом, порожденным необычной акустикой дома Андери. Почему-то на глаза наворачиваются слезы и бегут мурашки, усиливая значимость происходящего.

      Едва затихает под сводами потолка последнее слово заклинания вместе с последним ударом часов, как неведомо откуда взявшийся порыв