Алмазы Якутии. Михаил Серегин

Он вышел раньше, – упрямо твердил Виктор.

      – Как же он оказался в этом месте? Он что, летает?

      – Так это... – Виктор прикинулся шлангом, – может, он на прицеп забрался, когда мы его ссадили...

      Майор посмотрел на Карагодина.

      – По-вашему, – Карагодин теперь сам задавал вопросы, – он несколько километров ехал на бревнах? При пятнадцатиградусном морозе?

      – Не знаю, – Виктор честно пожал плечами. – Если это преступник, как вы говорите, то он должен заметать следы. Мы бы могли сообщить, где он нас оставил, тогда вы бы знали и легко его сцапали. Вот он и устроился на прицепе.

      – Тогда почему вы не сообщили? – Карагодин повысил голос.

      – Так у нас же ни рации, ни телефона, – слабо улыбнулся Виктор. – Добрались бы до первого автомата и сразу бы сообщили. Да мы еще и напуганы были, он все время нам пушкой под ребра тыкал...

      Карагодин чувствовал, что ребята лукавят, но ничего поделать с этим не мог. Не за что было ухватиться. Майор тоже несколько сник.

      – Ладно, Максимыч, – Карагодин повернулся к майору, – черт с ними, пусть катятся ко всем чертям. Если будет нужно, мы их везде достанем.

      На дороге запрыгали снопы фар, отразившиеся в зеркале заднего обзора. Майор выпрыгнул из «КамАЗа» и вышел на дорогу. Машина снизила скорость и остановилась. Это был милицейский «уазик».

      Переговорив о чем-то с водителем, майор вернулся к Карагодину.

      – Все в порядке, джип подняли, – сообщил он.

      – Хорошо, – кивнул Карагодин, – оставайся здесь, будешь караулить следы, а я организую поисковую бригаду.

      – Чего ж я здесь, всю ночь буду сидеть? – скуксился Максимыч.

      – Сколько надо, столько и будешь, – безапелляционно заявил Карагодин.

      Он отвернулся от майора и, прикрывая лицо рукавицей, направился к вертолету.

      Глава 3

      А ведь начиналось все совсем неплохо. За несколько дней до этой злосчастной ночи, когда Родионов только приехал в Якутск. За стенами ресторана «Алдан» тонко и остро поскрипывал морозный якутский март. Если где-то и веяло весной, то в душах собравшихся за длинным столом людей. Их потные возбужденные лица розовато светились в мягком полумраке зала. Резкий пронизывающий ветер и малая плотность населения в сочетании с алкоголем могут дать потрясающий эффект человеческой солидарности.

      Зал ресторана, по-провинциальному аляповатый и претенциозный, напоминал пчелиный улей. Жужжание часто перекрывал медвежий рык виновника торжества – Шепелева Семена Никанорыча. Его изрытое оспинами красное лицо напоминало изрезанный ландшафт Якутии. Горные хребты наступали на плоскогорья, те складчато спускались к низменностям, уводящим в свою очередь в прохладные и снежные долины.

      – Поддай, поддай еще водки! – грохотал Шепелев, цепляя за локоть пробегающего официанта.

      Семен Никанорович разражался икающим хохотом, вытирал салфеткой свой кривоватый, точно Верхоянский хребет, рот и довольно сопел. С напускным равнодушием он следил за Кюкюром Таныгиным,