Волшебные миры Анфазии Эн. Елена Валентиновна Нестерова

полудню, цвета выравнивались и поле становилось бирюзовым с синеватым отливом.

      Энни подошла к кромке цветочного ковра и сорвала самый красивый оранжевый цветок размером с подсолнух, и с него тут же слетела такая же гигантская оранжевая бабочка и, сделав круг над головой Энни, села ей на плечо и больно укусила за ухо.

      Такой наглости Энни никак не ожидала и со всей силой тряхнула головой, да так, что бабочка упала в траву и застонала.

      – Умираю! Помогите кто-нибудь! Жизнь прошла как один миг…

      Энни наклонилась к земле и вытащила оранжевую хулиганку наверх и стала её рассматривать.

      – Да ты не бабочка!?

      – Конечно, не бабочка! Ты думала, что я бесхребетное и безмозглое создание, которое умеет лишь есть нектар да прятаться от птиц? Дудки! Я – Эльф! Маленький, конечно, но самый настоящий эльф! А ты разрушила мой дом. Я так уютно устроился на этом чудесном цветке, и на тебе – явилась ты, глупая девчонка, и всё испортила!

      Эльф-бабочка горько заплакал.

      Энни сменила гнев на милость, ей жалко стало это крошечное создание, и она ласково спросила:

      – Тебе больно?

      – Ещё бы не больно. Всё тело ноет. Крылья поломаны, ноги вывихнуты, и черепно-мозговая травма намечается… Однозначно!

      – Где она намечается…? – переспросила Энни.

      – Где, где? На голове, конечно. Хотя, может, ты и не знаешь, что такое – голова и для чего в ней мозги?

      Эльф постучал по своей голове, чтобы наглядно показать обидчице, где находится эта ценная часть туловища, но от этого ему стало ещё больнее, и он заплакал пуще прежнего, не переставая произносить ругательства в адрес Энни. Да ещё какие… Девочке вновь захотелось заткнуть уши. Похоже, что этот мелкий эльф был пострашнее мух. Если те съедали мозг – мгновенно, то этот делал то же самое, только долго и болезненно!

      Иногда Энни могла стерпеть некоторую грубость от старших, например, от соседа с пятого этажа, который вечно кричал ей:

      – Смотри, куда идёшь, малолетняя курица!

      Но он был инвалид и ходил с палочкой. Жалко его. Будь он здоров, возможно, был бы и подобрее.

      Или от продавщицы в супермаркете, которая невзлюбила её с первого дня появления в Молочном отделе.

      А за что? Да совершенно из-за пустяка…

      И дёрнуло же Энни за язык спросить, свежее ли молоко? И когда его надоили? Ей всего было пять лет, какой спрос с ребёнка, но продавщица завелась не на шутку… И теперь, завидев Энни, она кричала, что было сил, и даже покрывалась потом от веселья:

      – Молоко свежайшее, только что из-под коровы! Жирность хорошая, водой не разбавляли! Ха-ха! Ха-ха!

      А впрочем, о чём это она? Это же было в другой жизни…

      И эти люди были взрослыми, и возможно, я добавлю – возможно, имели некоторое право на подобную глупость, но этот мелкий эльф такого права не заслужил.

      Во-первых, она была уже почти Королева, а во-вторых, именно она дала этой малявке – крылья, с которыми он мог рассекать над лугом в поисках прелестного цветка.

      – Прежде чем кричать,