Баудва. Айд Мус

ГНИЛ приготовились. Сняли автоматы с предохранителей и спрятались за бронированные щиты. Один из бойцов со всей силы застучал ногой в дверь.

      – Благоевский! Откройте дверь и выходите с поднятыми руками!

      Дверь открылась. Двое бойцов силой вытянули оттуда хрупкую женщину, скрутили ей руки и прижали к стене. В квартиру бросили шумовую гранату, после громкого хлопка внутрь вломились несколько бойцов. Из квартиры сперва послышались истошные крики, а затем громкий детский плач.

      – Это какая-то ошибка, – в слезах говорила мать, – мой муж умер несколько лет назад.

      – Мы не за вашим мужем пришли. Ваш сын подозревается в распространении террористических, экстремистских материалов, дискредитирующих и оскорбляющих правительственные структуры.

      – Это вы про картинку? – спросила сестра. – Про картинку, где изображён боец ГНИЛ с золотым унитазом на голове? Так это я ему показала, а он, наверное, другу своему отправил.

      – Так. Значит, у нас тут соучастник объявился.

      – Соучастник чего?

      – Соучастник преступления. Вы разве не знаете, что законом запрещено дискредитировать работников правительственных структур? Вы отправили ему дискредитирующий материал, следовательно, являетесь соучастником. Наша работа – защищать людей от преступников. Уводите их.

      Мотя слышал, как из квартиры выводили плачущего девятилетнего мальчишку и его старшую сестру. Мать в истерике ревела и одновременно пыталась успокоить арестованного сына.

      – Вы защитники золотых унитазов! – не сдержав гнева, заорала сестра. – Защищаете своих хозяев. Бандитов и вор…

      Один из бойцов ударил ей по ноге дубинкой. Девчонка завопила от боли. Мотя спрятался за стенкой, чтобы его не арестовали как соучастника. Он закрыл уши руками: слушать рёв было мучительно. Сотрудники ГНИЛ уходили, а женщина осталась лежать на полу и плакать.

      – Фашисты! – закричала она им вслед. – Продажные твари!

      Несколько бойцов развернулись, подбежали к ней, избили дубинками и поволокли по коридору следом за детьми. Мотя уже успел добежать до лестницы и подняться на этаж выше, чтобы из окна понаблюдать, как уезжают сотрудники ГНИЛ.

      Так поступали со всеми, кого признавали террористами-экстремистами. Мотя знал, что лучше не стоять на пути ГНИЛ. Они без труда могли избить Мотю, а затем признать террористом-экстремистом, ведь он и так стоял на учёте как родственник диссидентов.

      Вернувшись домой, Мотя решил принять горячую ванну. Вода из крана была с коричневым оттенком. Чтобы этого не замечать, Мотя добавил побольше пены. С коричневой водой можно было справиться только так (просто не обращать на неё внимания). Однажды кто-то из жильцов написал жалобу о том, что вода коричневая. На следующий день приехал председатель ЖУК (жилищное управление коммуникациями) и собрал жильцов.

      – Разве это грязная вода?! – возмущался председатель. – Что это