Этюды. Игорь Николаевич Евтишенков

совершили ошибку: они слишком быстро приняли решение. Тогда этот человека пострадал незаслуженно. На следующий день продукты нашлись: они падали за полку в результате переключения двигателей. А двигатели переключались только раз в сутки… Но ошибка уже была совершена, и тот человек никогда их потом не простил. С тех пор они решили, что в любой ситуации, когда есть возможность, брать паузу в двадцать четыре часа, чтобы не совершить подобной ошибки. Зачем Харлампиев напоминал ему об этом сейчас? Что он имел ввиду? О ком он должен был подумать? С этими мыслями Алан Плиев медленно покинул здание суда вслед за остальными сталкерами, оставив позади себя возмущённую судью и гудящий от эмоций зал.

      ГЛАВА КОНЕЦ СУДА. ПРИГОВОР

      Варвара Сергеевна пришла в себя только после того, как за последним сталкером захлопнулась дверь.

      – Что это такое?.. – с искренним недоумением спросила она. – Что это значит?… Охрана… приставы и надзиратели… Почему все сидят и ничего не делают? – вопрос так и повис в воздухе. Никто, кроме прокурора, казалось, не слушал её в этот момент.

      – Да так, междусобойчик небольшой, – ответил гособвинитель Плотников и скривился от боли в спине: казённые стулья были слишком жестки для его старого, разбитого долгой сидячей работой позвоночника. Особенно сегодня…

      – В смысле?.. – нахмурив брови, всё ещё не понимала судья.

      – Присаживайтесь, Варвара Сергеевна, – проскрипел он и сделал приглашающий жест рукой. – Поле отключится через пару минут. До этого момента мы всё равно ничего сделать не сможем.

      – Подождите, Иван Васильевич, – совсем обескуражено ответила судья. – Я ничего не понимаю. Кто эти люди? Почему они сидели прямо перед столом судьи? Скажите, что это какая-то неуместная шутка! – на последних словах её голос поднялся до визгливых нот, и она не смогла дальше продолжать, покрывшись красными пятнами.

      Гособвинитель Плотников безразлично пожал плечами и повернулся на стуле, чтобы устроиться поудобнее. На его лице застыла гримаса боли, и ему не хотелось сейчас заниматься объяснениями с разволновавшейся женщиной. Прошло некоторое время, и круги перед глазами Варвары Сергеевны стали рассеиваться, она даже стала дышать чуть ровнее, хотя удары сердца всё ещё отдавались гулким эхом в висках. Ничего не говоря, она прижала папку с документами к груди и развернулась, чтобы выйти. Краем глаза она заметила, что гособвинитель даже не посмотрел в её сторону. Она повернула ручку и со злостью рванула дверь на себя. Но дверь не поддалась. Варвара Сергеевна не стала пробовать второй раз, но её ладошка стала внезапно влажной и вдоль позвоночника пробежала струйка холодной зыбкой дрожи. Она медленно вернулась на своё место и села в кресло. Ей стало всё ясно. До обидного ясно.

      – Сталкеры? – как-то безразлично спросила она, глядя стеклянным взглядом куда-то вдаль.

      – Да, –