Зоя. Том первый. Анна Приходько

не мой», отвернулся и ушёл. Я прорыдала несколько дней.

      Для отцовской пекарни Игнат взял управляющего, а сам продолжил вести разгульный образ жизни. Как-то я услышала, как он говорил управляющему, что отлучится на 5 дней. Игнат собирался уехать куда-то за новой печью.

      Я поняла, что это мой шанс. Решила убежать. Денег у меня не было вообще. Порылась в вещах и комоде мужа, нашла несколько монет. Дождалась темноты и ушла. Шла всю ночь из Тулы в сторону Москвы. Держалась около дороги. Хорошо, что это было начало лета.

      Звёзды, словно глаза мамы, освещали мне путь. Вскоре на горизонте появилась какая-то деревенька. Лаяли собаки. Дело шло к утру. Начинало светать. Я увидела, как из крайнего дома вышла женщина с коромыслом. Почти без сил подошла к ней и попросила кусочек хлеба.

      Она взглянула на меня с такой добротой! Вытащила из кармана горсть сухарей, подала мне, как будто знала, что кто-то просить будет, припасла. Я жадно смаковала кусочки. А потом она сказала:

      – Кто тебя беременную отпустил? Вот-вот родишь. Находилась, небось, сегодня?

      Я молчала. Женщина продолжила:

      – Иди в дом, приляг, я за водой схожу и вернусь. Собаку не бойся, не тронет. Жди меня внутри. Я пошла в дом как завороженная. Легла на лавку и уснула. Когда проснулась, женщина сидела около меня. Увидев, что я очнулась, она взяла меня за руку и сказала:

      – Знаю я, что ты ушла от мужа. Знаю, что у тебя мысли плохие насчёт ребёнка. Оставь его мне, а? Я тебе и роды приму, и накормлю, и напою. Родишь, оправишься и иди на все четыре стороны, а я стану ему матерью. Скоро искать тебя будут, не бойся, не выдам. Ты главное из дома не выходи.

      Я согласилась. Меня искали. Я сидела в тёмном чулане и слышала, как кто-то произносил моё имя. Долго пришлось ждать. А там места так мало было, что ни прилечь, ни уснуть. Положила живот на коленки, так и просидела до утра, пока хозяйка не дала команду выходить.

      Через две недели я родила ребёнка. Моя спасительница, имени её я так и не узнала, не показала малыша, чтобы я к нему не привыкла. Я даже не знаю, кто родился. Поначалу она брала у меня молоко, кормила его. А потом грудь мне перевязала и скомандовала:

      – А теперь уходи.

      Сунула мне в карман бумажные деньги. Я на радостях, что теперь свободна, выбежала из дома, вдохнула свежего воздуха.

      Такой лёгкости я, наверное, не испытывала никогда. Шла около часа. А потом что-то щёлкнуло в голове. Молоко распёрло грудь. Всё тело сильно болело. Я даже прикоснуться к груди не могла. Повернула назад.

      Думала, что хорошо запомнила обратную дорогу. Каждый кустик был в памяти. Дошла до деревни, а дома этого нет! Понимаешь, Зоя, он исчез. Вот, стоит соседний с жёлтыми ставнями, чуть подальше сруб высоченный, а дом женщины сквозь землю провалился. Я к соседнему дому подбежала, забарабанила в окно. Вышла из него сухощавая старуха и говорит:

      – Чего надо?

      Я, вся дрожу, грудь болит так, что говорить не могу. Через силу выдавила:

      – Дом