Нелепое дыхание жизнью. Книга первая. Андрей Схемов

колотить меня по груди, как обычно делают отчаявшиеся девушки, решив, что это последняя надежда коснуться мужской любви. Видимо, смысл надежды заключается в том, чтобы достучаться до остывшего сердца. Сильными ударами пробить лёд и вновь окунуться в кипяток скупых мужских чувств. Сейчас же любовь не имела значения – я оставляю ее одну.

      Оттеснившись от заполненной раскатами задыхающегося сердца груди, она прокричала мне в лицо:

      – Верни! Пожалуйста, верни мне всё! – отчаянный крик отобрал полностью все силы и, оставшись без воздуха, она начала жадно поглощать его колкую смесь. Обессиленные лёгкие не справились с ворвавшимся в них холодом, и любимая раскашлялась.

      Становилось холодней…

      Она вновь уткнулась лицом в мою грудь, мгновенно забыв о том, что только что со всех сил её колотила. Захлёбываясь слезами, продолжала твердить:

      – Верни! Верни… вернись, любимый…

      Вернуться? С премногим удовольствием сейчас бы я вернулся на пару дней назад, чтоб исправить свои ошибки. Но даже в этом случае эта мысль остаётся сущей пустотой. Главную ошибку я допустил гораздо раньше.

      Минутная стрелка преодолела третью ступень – 16:15.

      Только женской половине человечества дана способность сквозь страстную любовь совершенно откровенно говорить любимому о своей ненависти к нему. Сейчас это её право. Я сам себя ненавижу! Ненавижу за то, что сотворил с ней, с собой и со всеми.

      – Я ненавижу тебя! Ты чудовище! Бездушное, беспощадное, – слёз становилось всё больше. Она подняла свой взгляд на меня и простонала. – Ну что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!

      Я взглянул в её мокрые голубые глаза и утонул в их глубине. Боже! Сколько в ней страдания, сколько боли, сколько ненависти ко мне. Но всё это мелочь, по сравнению с её любовью.

      Она меня любит… и я её…

      …люблю.

      – Любил, – вновь раздался голос таинственного некто за спиной.

      Я вздрогнул и резко обернулся. Он стоял на краю крыши и жестом указывал мне подойти. Я обернулся обратно к девушке, но та пропала без следа.

      – Это всего лишь иллюзия. Всего лишь воспоминание. Рано или поздно ты вспомнишь и остальное. И оттого будет еще больнее.

      Волна сильнейших эмоций кружила мою голову. Впервые с момента смерти я в полной мере осознавал, что умер. Что оставил всю свою жизнь, оставил любимую. Впервые я по-настоящему ощутил себя мертвым. Тем мертвым, который уже ничего не вернет, не изменит, не исправит.

      – Подойди, – незнакомец совсем не обращал внимания на мое состояние.

      Испытывая не страх, но жуткую боль утраты, не в силах сдерживать слезы, я подошел к незнакомцу и встал рядом с ним у края крыши. Внизу на земле лежал мой труп. Возле него стоял тот черноволосый незнакомец, которого я увидел первым после смерти, а рядом с ним та самая девушка. Моя… девушка.

      Кое-как справляясь с эмоциями, сдерживая дрожь в голосе и впервые полностью понимая, что со мной произошло, я смог спросить лишь следующее:

      – Я… я… умер?

      – Это