Не смей меня касаться. Марина Дмитриева

ситуация чуточку меня забавляла.

      На красивом мужском лице опять появилось изумление, Александр Иванович даже перестал извиняться, а серые глаза наглым жарким взглядом начали расстегивать мой когда-то бежевый плащик. Торопятся, видимо, снести его в химчистку.

      – Без проблем, Танюша. Во сколько вы оцениваете свои страдания?

      Когда живущая во мне феминистка услышала в мужском голосе снисходительное высокомерие, моральный ущерб начал стремительно увеличиваться. Что поделать, во мне слишком много гордыни.

      – Один миллион долларов, – выпалила вдруг я.

      Шувалов удивленно приподняв брови, присвистнул.

      – Не думал, что вы такая меркантильная девочка, Таня.

      – Это не я, а мое обостренное чувство справедливости.

      Шувалов рассмеялся, заразительно так заржал.

      – Слушайте, Таня, а давайте я попытаюсь его чем-нибудь задобрить.

      – Не хочется расставаться с миллионом долларов?

      – Ну, если быть предельно откровенным, я не планировал в ближайшее время такие траты. Слушайте, а может, ваши тонкие чувства удастся смягчить вкусным ужином?!

      Он приглашает меня на свидание?! Ура, ура, ура!! «Таня, веди себя спокойно, не надо радоваться раньше времени», – сразу же осадила мое ликование зануда-отличница.

      – Александр Иванович, думаете, удастся?! Справедливость у меня очень щепетильная и чем попало не питается.

      На сексуальных мужских губах появилась озорная улыбка.

      – Мне кажется, надо попробовать. Давайте встретимся завтра вечером?

      «Не смей сразу соглашаться, Таня, – встряла феминистка, – надо его немного промурыжить». Хорошо, что у меня в самом деле есть повод для отказа. Вся та же любимая мамина дача.

      – Извините, Александр Иванович, завтра суббота, мы хотели с родителями уехать за город. Весна, нужно заняться грядками.

      Шувалов недовольно нахмурил лоб. Ага, не любит получать отказы. Наверное, тоже предпочитает девочек, которые дают, причем с первого раза. Серые глаза смотрели пристально, а я, наверно, выгляжу, как чучело огородное.

      – А когда, Таня? Выбирайте сами число и время. И бога ради, давай перейдем уже на «ты». Прошу, не надо звать меня Александр Ивановичем, чувствую себя прямо ужасно старым. Зови меня, пожалуйста, просто Алексом или Сашей.

      – Саша, – послушно повторила я и посмотрела в красивые стальные глаза. Про такие говорят холодные, да нет, ни фига, глаза обжигали.

      – Саша, – имя приятно перекатывалось во рту, и почему-то его хотелось повторять, – Саша, давайте на следующей неделе.

      – Давай, – перебил он меня.

      – Вот так сразу согласны?

      – Конечно, я рассчитываю обаять твое обостренное чувство справедливости, дабы не расставаться с миллионом долларов.

      Он сделал шаг вперед. В ноздри ворвался запомнившийся чуть терпкий запах дорогого парфюма. Ммм… Внутри словно дрогнула какая-то раскаленная пружина. Обжигает, зараза. Надеюсь, новоявленный Саша ограничится только лишь чувством