Тюремщица оборотня. Li Litvinenko

и ступай. Работай, – больше он не обращал на неё внимания.

      Судьба в виде мистера Зога снова пребольно пнула её под зад. Выйдя из ненастоящего кабинета, Мина показала язык закрытой двери и поправила под плащом торбу с контрабандой.

      – Вот возьму и накормлю вашего оборотня запрещенными продуктами, – зло решила девушка, и на душе сразу стало светлей.

      Открыв клетку, она не стала сразу спускаться вниз. Как бы Мина ни хорохорилась, а снова оказаться наедине с людоедом ей очень не хотелось. Перебрав свои обязанности, она, кажется, придумала, как свести к минимуму общение с узником.

      Под небольшим навесом стояли чистые ведра. Повесив торбу на крюк, прикрученный к решетке, Мина подхватила одно из них и отправилась за водой. Крутя тяжелый колодезный барабан, она размышляла, что сначала поставить оборотню: тарелку с кашей или кувшин с водой?

      – Ты что, заснула? – напугал её неожиданный окрик.

      – Нет, – ошарашенно ответила девушка и повернулась.

      Ее окрикнула худая и длинная, словно жердь, бабуся, одетая в темно-синее форменное платье прислуги замка и белый, не первой свежести передник, подоткнутый за пояс. Её вытянутое как у лошади лицо покрывали глубокие морщины. Увидев шрамы на коже Мины, она от неожиданности ойкнула, но быстро опомнилась и продолжила свою бойкую речь.

      – Тогда крути быстрее, не создавай очередь. И если думаешь, что я сбегу, побоявшись заразиться, то ошибаешься. – Бабка уперла руки в бока. – Я вас, проклятых, не боюсь. Точно знаю, когда язвы зажили, то заразы в вас больше нет.

      – Откуда? – удивленно спросила девушка.

      – Я-то? Из Кагордовки. – И, видя непонимание в глазах девушки, пояснила. – Деревенька, в трех переходах от города. Родилась я там, и считай, всю жизнь прожила.

      – А-а-а-а, – поняла Мина. – А про заразу?

      – Так у нас в Кагордовке мужичок один дочку прятал, такую же, как ты, проклятую. – Бабка, не стесняясь, плюнула через плечо и весело нарисовала в воздухе охранный знак.

      – Зачем прятал?

      – Так говорю же тебе, дуреха, проклятая она, дочка его была. Вот и прятал. Чтоб не узнали и не увезли.

      – Не увезли? – оживилась Мина.

      Мысль, что где-то, совсем недалеко, всего в трех переходах, живет девушка, такая же, как она, внезапно обрадовала.

      – Увезли… – вздохнула бабка. – Но за несколько лет, что она рядом жила, никто не заболел.

      Несмотря на униформу, собеседница Мины вид имела весьма специфический. У неё были цепкие пальцы и взгляд. На все, что попадало в поле её зрения, старуха смотрела оценивающе, будто прикидывая в уме, сколько стоит. Темный платок на голове был намотан небрежно, и если бы ей завязали один глаз, то бабка здорово смахивала бы на пирата.

      – «Шельма», – говорил дядюшка Тобиас о таких людях.

      Мина и шельмовка грустно помолчали еще какое-то время, каждая по-своему переживая судьбу той, другой девушки.

      – Да что ты мне зубы тут заговариваешь? – вдруг опомнилась старуха. – А ну, отойди от колодца, мне вот, – махнула она ведрами. –