Ведьма: Рожденная заново. Книга 2. Екатерина Антонова

была лучшей среди Совета, самой светлой и доброй, в чьем сердце не было места злому умыслу и агрессии. Однако в самом волхве уже поселился гнев, который он даже не пытался подавить. Алекс чувствовал внутри силу Стрибога и лишь он один понимал, сколь разрушительной она может быть.

      – Ты ищешь смерти, – сказала она, поднимаясь, – но в этом поиске я тебе не советчик.

      Александр еще какое-то время посидел один, рассматривая кровавые следы на руке. Ребра ныли, все лицо начинало отекать от огромного количества синяков и ссадин. Что же сможет избавить его от страданий? Пожалуй, только смерть.

      ***

      Сев в свой Туарег, волхв задумался. Он уничтожит каждого, кто причастен к взрыву храма. Нужно только немного подлатать себя. Конечно, удары Ратибора не могли нанести ему серьезных увечий. Синяки, да царапины, не более. Алекс горько усмехнулся. Пожалуй, в этом изгнанник был прав: волхвы изжили себя, превратились в живые памятники, вытесанные из камня. Катя не прижилась бы в этом гадком месте. Ударив по педали газа, быстро скрылся из поля зрения Совета.

      – Словно крысы, прячетесь по подвалам, – процедил он.

      Заглянув в бардачок, нащупал горлышко небольшой бутылки, которую не допил вчера. Касаясь ладонями пассажирского места, волхв вспомнил, как в последний раз обнял Катю, а затем его подхватили такие сладкие, но доставляющие еще более сильные страдания воспоминания о прошлой ночи. Мужчина помнил все в деталях: ее прерывистое дыхание и взгляд, настойчивый, требующий ласки. Впервые за долгую жизнь волхва женщина столь явно демонстрировала желание. Его захлестнула еще большая ярость, сметающая все преграды и барьеры, которые строил долгие годы.

      Глоток за глотком, заполнял себя топливом, служившее катализатором растущего гнева. Алкоголь… он запретил себе пить, чтобы не терять равновесие, однако вчера нарушил правило. И теперь нарушает его вновь.

      – Прости, – шептал волхв, – умоляю, прости меня.

      Сам того не замечая, стремительно набирал скорость. Мимо мелькали окна, вывески, люди, смешивающиеся в единую светящуюся массу. Бутылка опустела, и он вышвырнул ее в окно. Весь мир прекратил существовать, все потеряло смысл. Только боль, только ненависть, только месть. Мужчина ехал к единственному в мире человеку, способному его понять.

      Опьянение тихо растекалось по венам, но вызывало лишь агонию, не позволяя забыть все произошедшее, оправдать собственную роковую ошибку. Кто вообще говорит, что спиртное может что-то вылечить? Чушь собачья. Немного не доехав до границ города, он резко нажал на тормоз. На темном шоссе стоял Гром, держа что-то в зубах. Александр с трудом вывалился из машины и, держась за больной бок, подошел к псу. Как он здесь оказался? Животное было сильно ранено, но уверенно стояло на лапах. В месте левого уха запеклась кровь, из брюха торчал кусок арматуры, а в зубах Гром держал знакомую черную туфлю.

      Волхв взял обувь и осмотрел. Вся замша пропиталась запекшейся кровью.

      – Ты был там? – глухо спросил Алекс, – видел ее?

      Пес залаял.

      – Пытался