Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки. Глен Кук

ую миссию по поручению его величества. Вернусь через много лет. Да хоть бы я и оставался дома, все едино не принял бы то, что собираются мне предложить.

      Никто не пошевелился. На самом деле в городе как раз отсутствовал мой повар – домоправитель – доверенное лицо. Я был брошен на произвол возможных клиентов и Попки-Дурака.

      Дин уехал в Темизвар. Одна из орды его дурнушек-племянниц вознамерилась выйти замуж. Он хотел лично проследить, чтобы жених не смылся до того момента, когда бежать будет слишком поздно.

      Удары продолжали причинять ущерб двери. А я ведь ее только что поставил: предыдущую разломал не внявший моему намеку бандит.

      – Проклятый бесчувственный кретин! – пробормотал я.

      Теперь стук сопровождался руганью и угрозами, что, бесспорно, могло оскорбить слух соседей. В который уже раз.

      Сонное, чуть удивленное ворчание донеслось из маленькой гостиной, расположенной между моим кабинетом и входной дверью.

      – Убью стервеца, если он разбудит этого говорящего индюка, – объявил я, взглянув на Элеонору.

      Она ничего мне не посоветовала. Просто тихо висела, видимо потрясенная творением Эспинозы.

      – Пожалуй, лучше проломить негодяю череп до того, как меня пригласят на разборку в гражданский комитет.

      Или прежде, чем мне придется ставить новую дверь. Двери нынче дороги, да и достать их весьма непросто.

      Я опустил ноги со стола на пол, поднял в полный рост все свои шесть футов два дюйма и направился к выходу. Попка-Дурак издал какой-то звук. Пришлось заглянуть в его комнату.

      Пернатая скотинка просто разговаривала во сне. Превосходно! Это чудовище, надо отдать ему должное, довольно красиво. Желтая голова, синий гребень, зеленые с красным тело и крылья. Перья хвоста настолько длинные, что в один прекрасный день я смогу превратить их в монеты, продав гномам на украшения для шляп. Но при всех своих достоинствах чудовище остается чудовищем. Кто-то где-то когда-то наложил проклятие на этого крючконосого задиру с грязным языком, чья лексика состоит в основном из одних непристойностей. Он существует лишь для того, чтобы отравлять всем жизнь.

      Это подарок моего «друга» Морли Дотса. После этаких даров поневоле задумаешься, а что же такое дружба.

      Попка-Дурак – или иначе мистер Большая Шишка – шевельнулся. Я выскочил из комнаты, не дожидаясь, пока он решит пробудиться окончательно.

      На входной двери есть глазок. Глянув в него, я пробормотал:

      – Торнада. Вот еще черт принес!

      Моя удача что вода: постоянно стремится пойти под откос. Торнада представляет собой стихийное бедствие, которое вечно выискивает место, где бы разразиться. Она будет барабанить, пока не почувствует голод. Судя по ее виду, до этого еще очень далеко.

      Ее совершенно не волновало, что обо мне могут подумать соседи. Она обращает внимание на мнение других не больше, чем мастодонт в лесу – на мелкий кустарник.

      Я открыл дверь. Гостья без всякого приглашения двинулась вперед, и мне, чтобы не оказаться затоптанным, пришлось отступить в сторону. Торнада – очень большая и очень красивая, но не сказал бы, что свеча ее разума горит очень ярко.

      – Хочу потолковать с тобой, Гаррет, – заявила она. – Мне нужна твоя помощь. По делу.

      Можно было и догадаться. Проклятие! Собственно, я и догадался. Однако особых забот у меня не имелось, и Дина не было рядом, чтобы докучать. К тому же Покойник дрых вот уже несколько недель, и компанию мне составлял только Попка-Дурак. Все приятели были увлечены своими подружками, чего со мной, увы, давным-давно не случалось.

      – Хорошо. Я тебя выслушаю, хотя и знаю, что пожалею об этом. Пока ничего не обещаю.

      – Как насчет того, чтобы выпить, пока будем молоть языками?

      Вы полагаете, Торнада застенчива? Вы заблуждаетесь. Не тратя лишних слов, она двинулась на кухню. Я посмотрел по сторонам, высунувшись за дверь. Никогда не знаешь, кого Торнада может притащить на хвосте. У нее не хватает ума даже оглянуться, и то, что она до сих пор жива, – просто чистое везение, а не результат профессионального мастерства.

      – О-го-го! Святые бродяги! Гаррет, останови этих трах-тарарах!..

      Боже! Я забыл закрыть гостиную, за что мне и воздалось полной мерой.

      На улице оказалась лишь обычная толпа людей, животных, гномов, эльфов и эскадрон кентавров-иммигрантов. Все как всегда.

      Заперев входную дверь, я подошел к маленькой комнате и, невзирая на вопли об отвратительном обращении с пернатыми, захлопнул птицу внутри.

      – Заткнись, клюв, если не хочешь оказаться в кастрюле у кого-нибудь из крысиного народца.

      Мистер Большая Шишка расхохотался. Он принялся издеваться надо мной и был прав. Хоть я и недолюбливаю крысюков, но никогда не пойду на такую подлость по отношению к ним.

      Попка-Дурак заорал, что его насилуют. Пускай. Это Торнаде уже доводилось слышать.

      – Почему бы тебе самой за собой не поухаживать? – сказал я, входя в кухню.

      Она