Децимация. Валерий Борисов

туда, что ближе лежит и легче достать. Где проще. Не пара она тебе, Сергунь.

      – Почему?

      – Дети у нее, зачем они холостому нужны… да и мало ты ее знаешь!

      Мать не могла сказать сыну в глаза того, что знала про Полину. Но неожиданно вмешался отец:

      – Мы вот с матерью думали и хотим тебе сказать так – или женись, или заканчивай спать у нее. А то от людей стыдно. Пришел солдат, революционер говорят… и тоже туда полез, непутевый. Быстрее решай.

      Сергей обиделся на отца за такие слова и ответил:

      – Сам решу, что делать. Не надо мне советовать.

      Попрощавшись, он вышел из дома. В начинающих сумерках на улице играли дети Полины и его брата Петра. Играли дружно, и их звонкие голоса светлыми лучами пронизывали сумерки.

      «У них нет таких проблем», – подумал Сергей и пошел к Полине. Ей он ничего не сказал о разговоре с родителями, но, видимо, Полина чувствовала своим бабьим нутром о неприятном для Сергее разговоре, и старалась во всем угодить, поливая ему на руки водой перед ужином, вытирая ему лицо и шею полотенцем, подавая постные щи, положила в тарелку лишний кусочек мяса, который предназначался ей, и с ласковой грустью смотрела на неожиданно свалившегося ей, перестарке, молодого мужика, привыкающего к простой неграмотной бабе…

      Из воспоминаний его вывел голос Иваненко:

      – Казаки!

      Из-за холма по дороге поднимались верхом на конях с десяток казаков. До этого проходили крестьяне и жители города, недоуменно глядевшие на приготовления красногвардейцев. Федоренко заскочил в сарай и хрипло выдохнул прямо в лицо Сергея:

      – Давай их подпустим поближе и шарахнем из пулемета.

      Сергей вложил в пулемет патронную ленту и обратился к Иваненко, которого обучил пулеметной стрельбе:

      – Если казаки полезут на рожон, дашь очередь вверх, над головами. А потом смотри по обстановке. Но вначале пуганешь. Понял?

      – Понял, – хриплым от волнения голосом ответил Иваненко.

      Федоренко суетливо хрипел:

      – Ты что, хочешь их отпустить? Глупо делаешь. Это ж живая контрреволюция лезет на нас! Надо им врезать!

      – Нельзя. Потому, что она живая!

      Сергей потянул Федоренко за собой из сарая, чтобы он ничего не натворил. Тот неохотно пошел следом.

      – Зря ты, Артемов, их близко подпускаешь. Потом не справимся, порубят они нас.

      – Ты думаешь, они хотят с нами драться? Это им, как и нам, не нужно. Сначала выясним, что им нужно.

      Федоренко недовольно сопел, изредка выбрасывая через рот невнятные ругательства. Они подошли к месту, где долбили в мерзлой земле ямы для столбов шлагбаума, и Сергей распорядился одному остаться, а двоим отойти метров на десять и внимательно наблюдать, как будут развиваться события и, если что-то будет разворачиваться неприятное, прийти на помощь.

      Казаки медленно приближались, у всех за спиной были винтовки. Федоренко хрипло шептал:

      – Нельзя этим сукиным детям близко давать подъезжать.