Децимация. Валерий Борисов

были одеты, как конторщики. Большая часть присутствующих стояла. Было душно от махорочного дыма и вспотевших тел. Шел какой-то серьезный разговор, все были разгорячены. Пока Петр осматривался, пытаясь понять, что здесь происходит, к нему обратился человек, ведущий это собрание, в чистом, но уже достаточно потертом костюме:

      – Товарищ, ты с какого участка?

      Петр непонимающе смотрел на него. Все повернули головы к нему, ожидая ответа.

      – Ты голову не отворачивай! – раздался голос. – Говори, кто тебя прислал?

      Петру стадо обидно до слез за то, что люди увидели его физический недостаток и обратили на него внимание. Он понимал, и это было не раз, что сказано было не с целью, чтобы подчеркнуть его уродство, а просто лишь бы выделить его из присутствующих. Но он обиделся. Всю жизнь ему приходилось слушать сознательные или товарищеские насмешки по поводу наклоненной головы, и он никак к этому не мог привыкнуть. Внешне он старался не проявлять своего недовольства, но в душе саднило от обиды. Петр внешне спокойно, но внутренне зло, ответил:

      – Я ни с какого участка. Я из Луганска, и мне нужен диспетчер.

      – Откуда вы? Вы не один? А кто вас из Луганска прислал?

      – Никто. Мы на паровозе, и у нас наряд на получение угля. Поэтому мне нужен диспетчер.

      Раздались голоса, в которых звучало неодобрение, что из Луганска не прибыл представитель новой власти с разъяснением нынешней обстановки. Председательствующий, а это был Ряжский, обратился к Петру уже на «ты»:

      – Вот ты, железнодорожник, расскажи нам, как у вас относятся к власти на Украине! – и, видя, что Петр не понимает вопроса, пояснил: – Читал третий универсал Центральной рады. Нашу Екатеринославскую губернию включили в состав Украины. Какую власть признают в Луганске?

      С Петра тяжело было выдавить лишнее, и он совсем растерялся, не зная, что ответить.

      – Луганск рядом, езжай и узнаешь, какая там власть.

      Председатель укоризненно произнес:

      – Товарищ, не увиливай от вопроса. Нам надо знать, какая власть у нас главная, и чьи приказы выполнять.

      Петр осмотрелся и увидел, что на него глядят вопрошающие взгляды шахтеров, собравшихся для того, чтобы решить важнейший вопрос о власти, и решился ответить:

      – В Луганске все рабочие поддерживают Советскую власть… Петроградскую, – уточнил он.

      – А киевскую?

      – О ней у нас не знают. Я тоже. Мы всегда были – Россия.

      Председательствующему, видимо, не понравились слова Петра, и он снова напал на него:

      – Так ваши же железнодорожники выступили против питерского правительства! Ваш же профсоюз против большевиков! А ты, товарищ, говоришь – весь Луганск за большевиков. Этого не может быть. За нами, социалистами, идет много рабочих, а крестьяне – все. Мы за революцию и поддерживаем питерское восстание. Но сейчас большевики, захватив власть, не хотят ее делить ни с одной партией. Правильно ли это? Мы тоже, как большевики, сидели при царе в тюрьмах, пухли от голода в ссылках. Поэтому наша партия должна войти