Маленькая лгунья для большого полковника. Ульяна Соболева

ж и говорю, к Койоту. Прыгай в тачку, подкину. До ранчо пешком часа полтора плестись.

      Его рожа по-прежнему мне ужасно не нравилась, но перспектива полтора часа идти по пескам и колючкам не нравилась еще больше. Я смертельно устала, мне было страшно, и ужасно хотелось пить. В машине у мужика валялась грязная бутылка с минеральной водой, но я скорее сдохла бы от жажды, чем взяла ее в руки. Поэтому я забралась в машину и отодвинулась подальше от водителя.

      – Я – Фэрдинанд Сэмюэль Хэррисон. Для своих Фэр Воробей. Помощник местного шерифа.

      Теперь глаза округлились у меня, потому что вот этот проходимец в кожаной куртке, грязной рубашке и с физиономией беглого преступника никак не мог быть помощником шерифа. И машина у него тоже не особо чистая. От одной мысли, что я сижу на этом грязном и вонючем сиденье своими голыми ногами, внутри стало неприятно и засосало под ложечкой.

      – И что такая красавица забыла в нашем захолустье? Зачем тебе Койот? Или задолжал тебе пару сотенку долларов? У него на такую, как ты, всей зарплаты не хватит.

      Снова плотоядная ухмылочка, и я интуитивно отпрянула подальше.

      – Я… я его невестка.

      Улыбка совершенно пропала с рябого лица Воробья, он даже весь подобрался, выровнял спину и сам отодвинулся на сколько мог, теперь он больше не глазел на мои ноги, а смотрел впереди себя.

      – Сочувствую…то, что произошло с Джонни, ужасно.

      – Спасибо.

      Растерянно ответила я, потому что, что именно произошло с Джонни, я не знала, а разговор настоящей жены Керука младшего, к сожалению, помнила очень смутно.

      – Полковник тот еще…непросто тебе с ним будет. Набирайся терпения, детка.

      Где бы мне знаний набраться. Сейчас начнутся расспросы, а я ни черта не знаю ни о своем якобы муже, ни о том, когда поженились. Ничего. Пару вопросов, и мой обман раскроется в два счета, и вот этот помощник шерифа меня же и арестует, а потом передаст в руки дяди Фрэнка, а потом…потом меня просто убьют. Так, я не буду думать об этом сейчас, а подумаю об этом потом. Все проблемы надо решать по мере их поступления. Так всегда говорил папа. Папаааа…Всю силу воли в кулак, и, чтобы не расплакаться, щеку закусить сильно изнутри так, чтоб боль немного отрезвила.

      На удивление Воробей сник и притих. Желание заигрывать у него явно пропало, и он держал от меня дистанцию, чем несказанно порадовал. Весь остаток пути он насвистывал какую-то кантри песенку или курил. Мне казалось, что я вся провонялась сигаретами.

      – Ну вот, почти приехали. Видишь там – это ранчо твоего свекра. Целая гасиенда, как сказал бы наш Хуан-Карлос. Одна из самых старых построек в округе.

      Вдалеке виднелось желтоватое одноэтажное здание с длинным корпусом и покатой крышей. Даже с такого расстояния было видно, что ничего шикарного в этой гасиенде, как выразился Воробей, нет. Нищебродская сетка рабица вместо забора, высокие ворота с пафосной надписью «Ранчо семьи Керук» широко распахнуты, чуть ниже прибита вывеска с черепом, и написано «не влезай – убьет», а еще ниже «осторожно, злая собака». Кейтлин вся поджалась,