Неслучайный сосед. Кира Ланвин

не пришлось. Среднего роста, худой, хмурый, задиристый – он мне всегда напоминал растрёпанного воробья. Сейчас последняя черта, а именно вспыльчивость, немного притупилась, он стал более сдержанным и теперь намного реже попадает в разные переделки. А ещё, кажется, он успел подкачаться.

      – Как твоё вождение? – спросил Женя после того, как опустошил тарелку и придвинул к себе кружку с чаем.

      Я хмыкнула.

      – Если не считать того, что я вечно притягиваю к себе всякие неприятности, то можно сказать, что все вполне сносно.

      И я вкратце рассказала о событиях последних двух дней.

      – Слушай, Поль. У тебя всё получится, перестань себя накручивать. Главное, побольше ездить и не делать больших пауз, иначе все быстро забудется.

      Я упёрлась подбородком в ладонь и вздохнула.

      – И не говори. Вчера села за руль и поняла, что ничего не помню. Может поездим вместе сейчас, пока Любу ждём? – предложила я, чтобы не напрягать больше соседа.

      – Можно, почему бы и нет? – ответил Женька, вставая из-за стола. – Сейчас только Любе позвоню.

      Друг вышел на балкон, а я убрала посуду со стола в раковину и начала её мыть. Когда оставалась последняя вилка, в кухню вернулся Женька. Он встал у окна, руки засунул в карманы и о чем-то задумался. Я домыла всё, повернула кран, вытерла руки и повернулась к другу.

      – Все нормально?

      – Да, Поль, все хорошо. Блин, извини, я не смогу помочь. Нужно по работе съездить сейчас, а потом сразу к Любе. Ты уж прости, она не приедет, сказала, что чувствует себя не очень хорошо.

      Я почесала левую бровь.

      – Ладно, конечно. А что за работа? Подработка новая? – спросила я.

      Перед нашей ссорой Женька лишился работы, попал под сокращение, а после мы долгое время не общались.

      – Я потом расскажу, – ответил уклончиво. – Если все получится, снимем с Любой квартиру в нашем доме или поблизости. Маму одну оставлять нельзя надолго, а с ней мы жить не сможем. Ну, ты сама знаешь.

      Я кивнула. Помню рассказы друга о том, как иногда у его матери случались особенно трудные моменты, и она вела себя очень странно. В последний раз она вышла босиком на улицу, в минус десять градусов. После этого сын плотно занялся ее лечением, потратил все сбережения.

      – А как лечение? – спросила тихо.

      – Ей уже лучше, намного. Но все же ещё бывает сложно.

      – Конечно, я понимаю. Держитесь. А насчёт машины не волнуйся, я сама покатаюсь, если что.

      Слова о подработке, о которой он не хотел рассказывать, оставили неясную тревогу. Обычно Женя всегда рассказывал, а тут решил умолчать. Как бы он никуда не ввязался.

      – Жень, если не получится с твоей работой, может, ко мне устроишься? У нас постоянно требуются сотрудники в разные отделы. Да, зарплата серая, но зато хорошая. Хотя бы на первое время.

      Мы прошли в коридор. Женька накинул куртку, завязал шнурки кроссовок.

      – Я подумаю, Поль, – кивнул он. – Спасибо за обед, все как всегда очень вкусно.

      – Да ладно, – махнула рукой, улыбаясь.

      – И