Поздняя любовь. Вета Маркова

      Рассказываю все, что произошло. Честно говорю, что это второй приступ за сутки и вызов скорой – второй. Честно отвечаю на все его многочисленные вопросы. Смотрю на сына, который стоит тут же, в комнате, и ловит каждое мое слово, словно боится, что я что-нибудь совру или недоскажу. Илья выходит из спальни только тогда, когда врач говорит, что нужно послушать сердце и просит приподнять футболку. Рассказывая все доктору, сама останавливаю свой взгляд на улыбающихся его глазах и не понимаю, он просто улыбается или улыбается, потому что не верит мне. Врач делает ЭКГ, слушает мое сердце, проверяет пульс и, ничего не говоря мне, звонит в больницу какому-то Борисовичу, узнает о наличии мест у него в хорошей палате, потом уточняет про укол и лишь затем поворачивается ко мне и выдает вердикт:

      – Сейчас сделаем укольчик и поедем в больницу.

      Он набирает лекарство в шприц и делает мне укол в ягодицу. Ловлю себя на том, что заметила какие у него ласковые руки, хотя кожа рук немного грубоватая, но прикосновение все-равно получается нежным.

      – Собирайтесь по-тихонечку, не торопитесь, я подожду. Сейчас в больницу отвезу к очень хорошему кардиологу. Пусть поработает. Вас проверить нужно. Мне Ваше ЭКГ совсем не нравится, да и тоны сердца глуховаты.

      Говорит он это спокойно, но очень настойчиво. Так, что даже возражать не пытаюсь. Я, накинув халатик, встаю с кровати и зову сына.

      – Илья, помоги вещи собрать, меня госпитализируют, – прошу я Ильюшку.

      Все как в тумане. Ума не приложу, что нужно взять с собой, но что-то собираю, главное не забыть самое необходимое, на первые сутки, потом сын все привезет. Не понимаю, почему соглашаюсь на госпитализацию? почему не могу отказать врачу? почему украдкой рассматриваю этого мужчину? Ловлю себя на мысли, что он мне чем-то нравится, не понимаю – чем, но это и не важно. Ему хочется доверять.

      Сын мне помогает, слушая мои указания. Вдвоем мы быстро управляемся с этой несложной задачей. Доктор подсказывает, что нужно взять обязательно.

      – Если что забыла, привезете. Отцу, если придет, привет передай, – говорю сыну в прихожей, обувая сапожки.

      Илья запихивает мне в сумку йогурт, печенье, пару бананов.

      – Это на ужин, мам. Ты голодная, – заботливо говорит он.

      Доктор смотрит на Глеба, потом переводит взгляд на меня и улыбается мне.

      – Не скучайте без меня, – говорю я, целую сына и выхожу вслед за врачом.

      Пока ждем лифт, доктор берет у меня сумку с вещами и снова одаривает своей обворожительной улыбкой.

      В машине скорой помощи он садится рядом со мной. Мой мозг явно не собирается смиряться с необходимостью госпитализации, появляется страх больницы. Вообще я плохо перевариваю больницу, медиков и все, что с этим связано. Всю дорогу доктор меня о чем-то спрашивает, не давая мне возможности задуматься и погрузиться в свои мысли.

      – Может дадите Ваш номер телефона? Я завтра позвоню и узнаю, как Ваши дела и что сказал Борисович, – неожиданно просит врач.

      Я диктую свой номер телефона, сама не зная зачем. Подъезжаем к кардиологическому центру, доктор помогает мне вылезти из скорой помощи, подав руку. Принимаю его помощь, а самой становится так приятно-приятно, даже дыхание перехватывает.

      – Не бойся, все будет хорошо, – говорит он уже в приемном покое, заметив мой страх, и пытается успокоить, почему-то перейдя на «ты».

      Я не возражаю, лишь улыбаюсь в ответ, но страх не очень хочет отступать. Передавая меня врачу приемного покоя, он бросает:

      – Я позвоню, – и уходит.

      На следующий день действительно раздается звонок с неизвестного номера. Я обычно не отвечаю на такие звонки, но здесь нажимаю на кнопку соединения.

      – Привет, девочка. Как самочувствие? – слышу в трубке приятный, но незнакомый мне голос.

      Я молчу, тупо соображая, кто это может быть? Девочкой меня, кроме мужа, уже никто давно не называет, да и муж уже не называет, найдя себе другую девочку, помоложе. Кто этот незнакомец?

      – Не узнала? – спрашивает мужчина.

      – Нет, – честно признаюсь я.

      – Евгений Романович, врач скорой, который вчера привез тебя в центр. Так как самочувствие, красавица? Что с тобою творит мой друг-эскулап?

      – Евгений Романович!? Добрый день. Не ожидала, что Вы позвоните.

      Понимаю, что моя физиономия нагло расползается в счастливой улыбке и на свободу вырывается кокетливая женщина, хорошо хоть в палате одна, никто этого не видит. Мне становится почему-то чертовски приятно, что он обо мне не забыл.

      – Нормально все. Лежу. Сегодня сделали ЭКГ, УЗИ сердца. Сейчас ставят капельницу, – говорю я, продолжая счастливо улыбаться.

      – Ты же телефон мне сама продиктовала. Почему я не должен был позвонить? Я просто обязан был это сделать. Вот и звоню, – отвечает он и замолкает.

      Догадываюсь, что он тоже улыбается, как и то, что я должна что-то сказать. Но, что ему сказать, не знаю. Не прилично же выпалить незнакомому мужчине, что я безумно счастлива