.

себе, кроме неудачных падений! Мои пальцы прикоснулись к чему-то пушистому, на секунду застывшему, а потом задергавшемуся.

      – Он говорил, – сглотнула я, глядя на принцев всех мастей. – Что проклятие снимет клятва вечной и искренней любви! Тот, чья клятва снимет проклятие, тот и станет моим мужем…

      – Клянусь в вечной и искренней любви! – наперебой заорали кандидаты. Один из них, тот бородач, даже упал на колени. – Клянусь любить тебя вечно!

      – Понятно, – прошептала я, глядя на «вечную и искреннюю любовь», слушая заверения в ней со всех сторон. Я медленно встала с трона, опираясь на его спинку, а потом побрела в свою комнату, оставив женихов орать, как мартовские коты.

      – Ну вот за что? – всхлипывала я, водя пальцами по своей голове. – Что я сделала этому Адильеру?

      «… политический ход!», – послышался мне знакомый голос, а я привстала с кровати. Где-то какая-то сволочь пела про какого-то рыцаря, где-то ругались две женщины, споря о том, как правильно укладывать подушку в королевской опочивальне. Я настороженно прилегла и снова услышала голоса.

      «… традиция, которая сильнее, чем закон, гласит, что как только особа женского полу королевской крови…»

      «Какал, какал день и ночь напролет!» – услышала я хриплый голос, а потом потрясла головой. «Скакал без отдыху и сна… Покуда полная луна, как грудь прекрасной Лиры светила … в вышине… вершине… мира!».

      «Я при дворе уже пятнадцать лет! Не учи ученую!» – слышалось визгливое.

      Я отчетливо слышала, как что-то уронили со словами: «Авось не заметят!».

      «Ты что творишь! Пенку нужно снимать в последнюю очередь! Борзый! На! На кость!» – басил кто-то.

      Среди десятка шорохов, шумов и голосов, я пыталась услышать один единственный.

      «…в замок? Хм! Недурно! Хороший политический ход! Народу он понравится!» – снова услышала я.

      «Он взял ее в стогу, она кричала … не могу! Но пламя страсти стог сожгло…» – пел кто-то, заглушая своим фальшивым пением все вокруг.

      «Народ за нее уцепился, но тут и змеи сыты, и кролики целы! – рассмеялся кто-то. – Решено! Здесь она уже не выкрутится!».

      Глава четвертая. Развращаться – плохая примета!

      Покуда все мои подруги

      Ждут принца на коне лихом,

      Я просто так, от бренной скуки,

      Связала жизнь свою с лохом

      Он – некрасив, к тому же беден,

      Стабилен в минусе доход,

      Он напивается до бредней,

      Работу ищет целый год.

      Но я не унываю,

      Я перевоспитаю!

      Из сборника «Надежда умирает последней»

      Я ворочалась, слыша постоянно какой-то шум. Мышиный ипподром, пьяные песни какого-то местного представителя «кострады», ибо сжечь его на костре стало чем-то сродни навязчивой идеи, последние сплетни о том, что помощница кухарки залезла в штаны камердинеру, и все никак оттуда не вылезет и так далее… Простонав и поворочавшись, я попыталась накрыть уши подушкой, чтобы хоть как-то обеспечить