Пифия. Наталья Валенидовна Колесова

Главный Оракул? Скучная стрижка, греческий – черт бы его побрал! – профиль, скучно сжатые губы: казалось, он весь окутан тусклым облаком ноябрьского дождя. Веки за очками в тонкой металлической оправе сонно припущены, но уверена, глаза такого же скучного цвета. Даже на Далию, присевшую перед Президентом в изящном книксене, он глянул равнодушным рыбьим взглядом.

      Президент ласково потрепал Далию по плечу, принял от нее скромный букет белых лилий, и поклонился Мадам.

      – Разрешите вам представить, – он подтолкнул скучного вперед, – мой новый оракул. Сергей Брель.

      Оракул поклонился, сцепив за спиной руки, – и по этим рукам я вдруг поняла, что он волнуется – и еще как. Главная имела полное право отказаться от напарника, которого не сама выбирала. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Президент уже и сам начал заметно нервничать, когда Мадам наконец развернулась и пошла вглубь Школы. Вся кавалерия пустилась за ней.

      Мы встали, перегнувшись через перила, чтобы проводить их взглядами. Разминали затекшие ноги.

      – Беру себе блондина! – во всеуслышанье заявила Сара.

      – А мне брюнет понравился, тот, под испанца. У него такие кудряшки по шее… – мечтательно вздохнула Оля. – А тебе?

      – А нашей Цыпилме новый Главный полюбился! – съехидничала Сара.

      И я сообразила, что никого себе так и не выбрала.

      – Ну мне этот… рыжий… – промямлила я.

      Соседки озадаченно переглянулись.

      – А там был рыжий?

      – А как же, ну возле двери…

      Меня спас зычный оклик снизу:

      – А ну-ка, средний курс! Хватит бездельничать! Вон с галереи!

      Я первой ссыпалась по ступенькам, но на иностранный не пошла: что-что, а языки мне легко даются, и потому Триада смотрит сквозь пальцы, что я иногда прогуливаю. Все равно я у нее лучшая ученица – и по мертвым языкам и по пока еще живым.

      Я направилась в подвал, к нашему школьному оракулу.

      Принято считать, что Матвей пьет – хотя пьяным его никто из нас не видел и даже запаха не чувствовал. И классически красного носа, заплывших глаз с прожилками у него не наблюдается. Но все равно вся Школа твердо уверена, что оракул – тихий алкоголик. Он единственный среди учителей мужского пола живет при Школе. В подвале. Вернее, в полуподвале.

      Когда я только появилась в ШП, я обследовала каждый ее закоулок, всюду, как любопытная Варвара, суя свой нос. Тогда я и обнаружила нору, где обитает наш бессменный оракул. Матвей не погнал меня сразу, за что теперь и страдает.

      – А! – сказал он. – Заходи-заходи! Свежие новости принесла на хвосте, сорока?

      Он, как обычно, что-то резал по дереву – вкусно пахло свежими стружками, едко – лаком.

      – Не хочешь закончить картину?

      Я взяла покоробившийся лист, критически оглядела свое творение. "Картина" – круто сказано. Я рисую гуашью и акварелью без карандашных набросков и эскизов. Больше всего это напоминает абстрактные цветовые пятна. Мне нравится.

      Матвею тоже.

      – Красного надо добавить, –