Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга третья. В погоне за женихом. Елена Лисавчук

разрастаясь в стороны, наливаясь чернильным светом, потянулись к обезображенной незнакомке.

      Оставшиеся крохи моей живительной силы влились в бурный поток стихийной энергии хранителя.

      Заключив несчастную в тёмно-зелёный кокон, как когда-то нас с Зиги, питомец вспыхнул синим пламенем.

      – Евражка! – в испуге кинулась я к нему, но, подавшись вперёд, сделала неприятное открытие: ноги перестали меня слушаться.

      Я утратила контроль над связью с хранителем. Используя мою слабость, он перехватил его. Не понимаю, как я не почувствовала?

      «Наш малыш растёт не по дням, а по часам, – театрально посетовал мой внутренний голос и с тем же фальшивым умилением протянул: – Он стал сильнее!»

      Пряный запах гари забился в нос, дыхание перехватило, глаза противно защипало, навернулись слёзы. Пришлось даже прищуриться, чтобы что-нибудь рассмотреть.

      Пламя поглотило ствол хранителя. Изрыгая искры, оно поднималось выше и выше. Пожирая листья и ветки, пляшущие языки взмыли в небо. Внезапно огненный шар ласковой куницей перекинулся на кокон, готовый полностью поглотить невольную пленницу. У кого-то совсем не задался день.

      Краем глаза, заметив сбоку движение, я уловила рванувшую к весело потрескивающему кострищу подругу.

      – Аляна, остановись! – во всё горло пронзительно закричала я, и звонкое эхо разлетелось по округе.

      Подруга плашмя упала на догорающий костёр, и языки пламени моментально погасли. Аляна возлежала на покрывале из пожухлых листьев и крошащихся под ней веточках.

      – Евражка помочь, – с чувством глубочайшего удовлетворения сообщил питомец. Его буквально распирало от гордости.

      Я мысленно ощутила щелчок, и наша связь разорвалась. Он сам разорвал её. Хранитель входил в силу.

      Прежде чем подняться, Аляна пожелала заняться раскопками.

      Дрожащими руками она осторожно убрала с лица незнакомки мусор и крупную пыль. Отряхнув одежду незнакомки, подруга поднялась на ноги и едва сама от слабости не упала на землю. Незнакомка заворочалась и открыла блёкло-зелёные глаза.

      – Вы что со мной сделали?! – гортанно провопило чудище, и я от неожиданности чуть на свой филей не шлёпнулась.

      Не зря в моих глазах Болонка всегда выглядела чудовищно неблагодарной.

      – М-м-маришка? – с запинкой уточнила Аляна.

      Она смотрела с таким недоверием, будто ожидая, что та начнёт отрицать знакомство с упомянутой зазнайкой.

      – Чего, болезненная, по имени меня кличешь? – хамовато отозвалась Болонка.

      – Болезненная? – моргнула Аляна.

      – Она самая, – и не подумала извиниться Маришка. – Чай мы не подружки. Для тебя я барыня. Иль не узнала меня?

      Мы переглянулись. Маришка с подозрительным прищуром покосилась на нас. Не знаю, что она там увидела, но с опаской поднесла свои руки к лицу.

      Рассмотрев обветренные, грубые, в бородавках ладони, Болонка поморщилась от омерзения.

      Она ошеломлённо вскрикнула и, подавившись, закашлялась.

      – Кхе-кхе…Ведьма! – потянулась