Тридцать четыре ёжки для Кощея. Книга вторая. В погоне за женихом. Елена Лисавчук

осторожно зачерпнула немного рыбной похлебки, демонстративно медленно поднесла ложку к губам и почти сразу бросила ее обратно в тарелку..

      – Горячо! Неумехи! Вас не учили, что перед подачей суп нужно остужать?

      – Извините. Сейчас исправим, – сдержанно ответила Аляна.

      – Конечно, исправим, – ехидно улыбнулась я. – Зачем оттягивать? Немедленно и приступим.

      – Не нужно, Мирослава. Суп приготовлен идеально. Я ничего вкуснее не ел, – прервал задушевный разговор с князем Драгомир и соизволил, наконец, обратить внимание на происходящее.

      Поздно. Не быть мне идеальной хозяйкой. Видно, не мое это.

      Создав круговыми движениями рук  сгусток плотного воздуха, я направила  его на Рыжую.

      Похлебка щедрой волной выплеснулась из тарелок  на сидящих рядом с Цветаной сваху с Болонкой и расползлась по платьям живописными пятнами. Рыжей «повезло» больше. Несколько луковых колец застряли в ее волосах, а кусочки рыбы кляксами приземлились на плечи и руки. Кружочки морковки облепили лиф платья и не спешили падать на пол. Веточка петрушки кокетливо выглядывала из глубокого выреза платья. Я не смогла сдержаться и рассмеялась.

      Цветана с воплем выдернула из декольте петрушку и, зажав ее в кулаке, волком уставилась на меня. Ого, даже глаза, кажется, кровью налились. Нет, померещилось.

      – Не обожглись? – усмехнувшись, невинно поинтересовалась я.

      – Ах ты мерзавка! Да я тебя!..

      Договорить Цветана не успела. Ворона строгим взглядом остановила поток ее слов и,  сграбастав с колен салфетку,  бросила комком на стол.

      – Мирослава, Вы переходите все мыслимые и не мыслимые границы дозволенного!

      Зря старалась – на меня ее показушная вежливость не подействовала.

      – Разве? Я всего лишь исполнила пожелание гостьи – охладила супчик. Думаете, с магией переборщила? – голосом, полным скорби и сожаления, поинтересовалась я. Эх, трагический вздох оказался лишним – Ворона явно что-то заподозрила. Она таким испепеляющим взглядом посмотрела на меня, что мне захотелось… как воспитанной девушке перед ней извиниться: – Простите за задержку, скоро подадут второе.

      Я правда очень старалась, чтобы улыбка из вежливой не переросла в дикий хохот, и мне почти удалось. Вряд ли кто-то обратил внимание на подрагивание плеч и сдавленный кашель в кулачок.

      Прислуга, только и ожидавшая в коридоре моего приказа, вереницей потянулась в гостиную. Я хлопнула в ладоши, и крышки, накрывавшие блюда, задребезжали.

      Челядь вздрогнула и, сгрузив на княжеский стол подносы, рассеялась по гостиной, боясь подойти ближе.

      – Мирослава?.. – ледяными осколками впился в меня голос Драгомира.

      – Картошечки? – я кивнула на все еще закрытое крышкой блюдо, возвышающееся на подносе.

      Гостьи за соседним столом резко выпрямились, будто аршин проглотили, а кто-то и вовсе развернулся на стуле, чтобы лучше видеть происходящее. Но тут крышка звякнула, приподнялась над подносом, перевернулась и с глухим стуком приземлилась на стол. Круглые