Планета Вода (сборник). Борис Акунин

время Маса был увлечен гипотезой, что ненавистный инженер только прикидывается врагом Российской империи, а на самом деле служит в Охранке и приставлен к господину, чтобы шпионить. Однажды японец явился возбужденный и сообщил: «Негодяй себя выдал! Он только что тайком отправился на телеграф и занял очередь к окошку. По дороге всё время оглядывался! Мы возьмем его с поличным, господин! Идемте скорей!»

      Заинтригованный, Фандорин последовал за слугой. И действительно: Булль, воровато оглядываясь, передал телеграфисту какую-то депешу. В Санкт-Петербург.

      Эраст Петрович удивленно нахмурился.

      Короткая беседа с телеграфистом, подкрепленная золотой «вильгельминой» в десять гульденов, дала удивительный результат. Выяснилось, что мистер Булль регулярно отправляет в Россию денежные переводы. То в комитет помощи жертвам Кишиневского погрома, то в комиссию поддержки голодающих крестьян Харьковской губернии, то в общество призрения сирот.

      Призванный к ответу, инженер ужасно разозлился, наговорил чудовищных гадостей и объявил, что разрывает контракт, сию же минуту уезжает. Пришлось долго его уговаривать и пообещать, что инцидент с телеграфом никогда не будет поминаться. Но иногда Эраст Петрович все же не отказывал себе в удовольствии нарушить клятву. Ибо сказано: «Благородный муж должен во всем соблюдать умеренность, в том числе в суровости по отношению к собственным удовольствиям».

      В иллюминаторе вновь показался Маса. Покачал башкой, скорбно округлил глаза. Ничего.

      – Пойду п-поплаваю, – сказал Фандорин в телефон по-английски, давая понять, что инцидент исчерпан. – Поднимитесь в рубку и следите за дифферентой, а то нас течением подталкивает…

* * *

      Вплоть до самого вечера день прикидывался обыкновенным – точь-в-точь таким же, как все другие арубские дни.

      Перед закатом, следуя установившемуся ритуалу, Фандорин сидел в шезлонге на белой терраске съемного дома и ждал заката, чтобы можно было выпить первый бокал «де-рюйтера», местного пунша. Принципы не позволяли Эрасту Петровичу употреблять алкоголь при свете солнца. А то еще сопьешься в здешнем раю, как многие другие экспатрианты.

      Из большого мира, где творятся масштабные злодеяния, сшибаются империи, взлетают кометой и рассыпаются мелкими искрами карьеры, бывший статский советник и вольный сыщик не только замыслил, но уже и совершил побег – в обитель дальную трудов и чистых нег.

      Мир нехорош, неумен и некрасив. Его изъяны один человек исправить не в силах. Так не лучше ль заняться корректировкой собственных искривлений и недостатков? Главный секрет душевного спокойствия заключался в том, чтобы не следить за новостями, не читать газет и вовремя отключать слух, когда чертов Булль начинает говорить о России.

      Витте отправлен в отставку? В фаворе статс-секретарь Безобразов, сторонник войны с Японией? Ах, как скверно…

      Стоп, сказал себе Фандорин. Меня это больше не касается. Я живу на Арубе, которую не зря называют «счастливым островом». И взялся за бокал раньше