Воскрешение. Денис Михайлович Соболев

как после ядерной войны.

      У него диагностировали легкое сотрясение мозга, но класть в больницу не стали. Через неделю разрешили вставать с кровати.

      – Ты бы со своей неповоротливостью, – сказала мама, – поменьше шлялся по вечерам. Говорят, неделю назад была ужасная драка между шпаной. Откуда только они берутся. Хотя понятно откуда. Полгорода уже сплошная лимита. А ленинградцам, как и раньше, жить негде.

      К счастью, как оказалось, ментам все-таки кто-то стукнул, и они появились почти сразу, как только началась массовая драка. Так что раненых было много, а убитых не было совсем. Леша получил две резаные раны и лежал в отделении травматологии детской больницы Раухфуса недалеко от площади Восстания. В первый же день, когда Мите разрешили встать, они с Арей поехали его навестить. Попросили у родителей денег; привезли ему два мешка сладостей и фруктов.

      – Больно? – спросил Митя.

      – А то.

      – А ты?

      – Фигня. Сотрясение.

      – Я уж подумал, что ты дуба дал. Аж застремался.

      Вышли на улицу Восстания, просторную, прямую, освещенную тем особым ленинградским архитектурным благородством, которое невозможно ни с чем перепутать.

      – Это он тебя вытащил? – вдруг спросила Аря, как обычно без предисловий.

      – Он.

      – Значит, мы теперь оба навсегда его должники, – сказала она, подумав.

      – Думаешь, я не знаю? Хотя ты-то здесь при чем.

      Аря вскинулась, но промолчала.

      Пашу, пару его приятелей и кого-то из замуринской гопоты вроде бы повязали. Но остальные ментам ничего не сказали; да и было понятно, что спрашивают больше для проформы. Гуляли, никого не трогали, привязалась шпана, нет, незнакомая, никогда раньше не видели, ни с кем из них конфликта вроде бы не было, завязалась драка, дальше помню смутно, потом все куда-то разбежались. Было ясно, что защиты от ментов все равно никакой, только затаскают. Но через некоторое время стало известно, что с гопниками достигли соглашения. С этой стороны Муринского ручья они обещали больше не появляться; а если что нужно, то поодиночке, без оружия и телок не трогать.

« 9 »

      На этот раз их отправили в Москву надолго и уже без присмотра, точнее почти без присмотра; родители, конечно, их проводили, тетя Лена и дядя Женя обещали встретить. Все вместе они съездили на Финбан и купили билеты.

      – На деревню к дедушке, – хмыкнула мама, но папа не засмеялся, а только улыбнулся краем рта, как будто с усилием, и быстро отвернулся.

      – Пора, – ответил он, чуть подумав, – пора и им взрослеть.

      В Москву обычно, хотя и не всегда, ездили на проходящем из Хельсинки; он останавливался сравнительно недалеко от дома, в Ручьях. Минусом было то, что проходил он поздно, около часу ночи, и, пока они ждали поезда, Арина начинала, как папа это называл, хлопать глазами; на этот раз, не раздеваясь, только сбросив тапки, она