Осетия и осетины в системе управления Кавказом императора Николая I. Борис Борисович Бицоти

и добродушно».[131]

      В наследство новому «начальнику Кавказа» от его предшественника досталась объявленная имамом Гахи-Мухаммадом священная война против русских и вскрытые в ходе ревизии Сената несовершенства административной системы. Чтобы справиться с источником первой проблемы Розену хватило и нескольких месяцев; второй вопрос, напротив, отнял годы жизни и поиска и оказался для нового главноуправляющего в итоге роковым. Неотъемлемой частью наследства Розена была и недавно «покоренная» Паскевичем Осетия.[132]

      Единственным решением, Розена, вынесенным не в пользу осетин является утверждение прав грузинских помещиков на спорные земли. Изучив конфликт югоосетинских крестьян с грузинским тавадами по поводу прав на их имения, Розен под конец своего пребывания в должности фактически встал на сторону последних. «Князья Эристовы, – писал Розен, – лишенные прав владения имением царем Ираклием и не владевшие им до издания манифеста 12 сентября 1801 года… права их на означенные осетинские ущелья не подлежат никакому сомнению и розыску».[133] Этот комментарий наместника, безусловно, осложнил жизнь южных осетин. Ведь даже Паскевич – приверженец силового решения осетинского вопроса, лично стоявший за военными рейдами в осетинские горы, недвусмысленно отверг все посягательства грузинских дворян на осетинские земли и зачислил их жителей в казенные крестьяне.[134] Розен же не просто выразил иное мнение, но заступился за грузинских князей непосредственно перед верховной властью, результатом чего стало высочайше утвержденное мнение Сената[135] о признании их дворянских прав (в том числе на имения) на основании дворянского списка, прилагаемого к Георгиевскому трактату.

      Не стоит, однако, упускать из виду, что решение Розена было принято в контексте тех проблем, с которыми столкнулся новый наместник. С первых дней своего правления он пытался нивелировать негативные последствия акта от 29 ноября 1830 г., который приостанавливал действие грамот грузинского дворянства до решения специальной комиссии. Весной 1827 года грузинское дворянство, которое все еще оставалось расколотым на «пророссийское» и «проиранское», при активном участии Паскевича было полностью уравнено «в правах и преимуществах с российским» дворянством, и вот, спустя три года новый законодательный акт отменяет действие предыдущего. Пересмотр прав на титул и имущество грузинских дворян вызывал бурю негодования и даже стал причиной открывшегося при Розене антироссийского заговора, участники которого планировали расправиться с верхушкой российской администрации во время бала.[136] Изобличить заговорщиков удалось благодаря доносу от 9 декабря 1832 начальнику штаба Кавказского Отдельного корпуса генералу Вольховскому участника заговора князя Евсея Палавандошвили.[137]

      Несмотря на то, что Розен, идя на поводу у притязаний грузинских помещиков, допустил возможность передачи им прав на земли