Леший. Вадим Иванович Кучеренко

приди в себя! Видно, ты забыл, чем опасны города для нашего брата. Так я тебе напомню.

      Афанасий. И охота тебе даром языком молоть?

      Никодим. В городах не живут даже совы, что уж говорить о леших или полевых. Только люди могут выживать в этих зловонных выгребных ямах. Ведь городским воздухом невозможно дышать. А каменные стены кругом? Того и гляди, лоб о них расшибешь.

      Афанасий. Я спешу, Никодим!

      Никодим. А сколько там церквей! Это же надо столько нагрешить!

      Афанасий. Праведник какой выискался!

      Никодим. Да ведь людям для того и приходится строить тьму-тьмущую храмов, чтобы им было где замаливать свои грехи. Но только зима не превратится вдруг в лето из-за того, что выглянуло солнце. И молитвы не спасут людей от соблазнов. Все они увязли в грехах, как в смоле. И как эти лицемерные божьи твари веками прелюбодействовали, так и будут прелюбодействовать. И обманывать, и воровать, и убивать…

      Афанасий. Ты закончил свою проповедь, отец Никодим?

      Никодим. Человек – узник низких страстей. И поэтому он так опасен для всего остального мира. Прошу тебя, друг мой упрямый, оставь свою безумную затею!

      Афанасий. Прости, но я так и не понял, почему.

      Никодим. Ты слушал или спал, лешак бессмысленный?

      Афанасий. Я честно выслушал тебя. А теперь ты послушай меня.

      Никодим. Изволь, Афанасий.

      Афанасий. Ты говоришь: человек слаб – и тем опасен. Но как такое может быть? Ты противоречишь сам себе. Еще ты говоришь: человек болен пороками. Но эта зараза нежити не страшна. От начала времен обитая в лесах, полях и водоемах, вдали от людей, мы избежали их болезнетворного дыхания.

      Никодим. Не говори за других. Да, вы, лешие нелюдимы, и тем сильны. Но ты забыл о церквах!

      Афанасий. Не ангелы там служат, а те же люди. И что со мной может случиться от их грешных молитв?

      Никодим. Безумного с его безумьем ссорить – что беса окроплять речной водой.

      Афанасий. Напрасный труд, я согласен с тобой.

      Никодим. Все-таки пойдешь?

      Афанасий. Пойду, друг.

      Никодим. Дойдешь?

      Афанасий. Дойду.

      Никодим. А вернешься?

      Афанасий. Постараюсь.

      Никодим. Если случится в городе с тобой какая беда – подумай обо мне, да посильнее. Вдруг да услышу?

      Афанасий. А услышишь – так что? Неужели забудешь все свои увещевания и придешь за мной в город?

      Никодим. А там видно будет. Прощай, Афанасий! Спешу на торжище. Вдруг чем-нибудь да разживусь у старой ведьмы? Или с какой-нибудь прелестной кикиморой дружбу сведу? И то, и другое будет мне не в убыток.

      Никодим уходит.

      Афанасий. До встречи, Никодим! Пора и мне поторопиться. Путь дальний. За полем снова лес. А там гора свой горб вздымает. С ее вершины уже будет видно город. Дойду до него, найду в нем лесника Силантия, уговорю и приведу в лес. Опасно? Да. Но зато избавлю всех леших от тяжких бед. И не потребую никакой награды. Лишь бы мне никто не мешал пасти свое стадо да играть на дудке, сидя на пеньке в лесной чаще. Эх, как там мои зайцы? Соскучились, небось, уже по мне!

      Афанасий уходит.

      (Голос