Проект Стокгольмский синдром. Ольга Александровна Волкова

нами, ткнул в грудь пальцем.

      – Нет, – говорю громко. – Не впустили, – это звучит до смешного, но это факт.

      И только мы расселись по своим местам в ожидании продолжения, погасли софиты, лишь один был направлен в центр сцены. Минуту другую, уже музыка звучала, и я знал, уже идет полным ходом танец лебеди, но ее нет. Зал стал переглядываться, не понимая в чем дело. И я занервничал, кожей ощущая холодок, только не мог понять, чем был спровоцирован этот мандраж. Моя мама крепко сжала мою руку, улыбнулась, попытавшись успокоить, но потом музыка остановилась и на сцену вышла девушка, мельком ее видел раньше, она вроде как была дублершей Оли, на непредвиденный случай. Спустилась по лестнице, подбежав к Аврааму, тот мгновенно поднялся на ноги, стараясь выглядеть непринужденно среди тысячной толпы, ожидающей продолжения. Девушка шепнула ему на ухо что-то, а я соскочил со своего места и рванул за кулисы, наплевав на возмущения своих родителей и самой Каролины. Потому что должен был удостовериться, что с пушинкой все в порядке. Эту ночь мы провели порознь, хоть и обещал вернуться. Но всегда есть «но», особенно, если ты на задании. И как обычно все пошло к чертям, потому что, уйди я тогда, меня бы мгновенно разоблачили.

      Доехав до места работы, остановился, даже не заметил, как быстро очутился у стальных ворот, и массивной стены вокруг единственного здания – психиатрической больницы. Камера наружного наблюдения просканировала мой номер машины, затем раздался писк, и ворота механически разъехались по обе стороны, впуская внутрь, словно принимают в объятия.

      – Доктор Островский, – встречает молодая девушка у входа в здание. Я остановился, снимая с себя пальто, на улице было прохладно, как никак осень в Нью-Йорке берет свое, и желтые листья клена, усыпанные вдоль всей дороги, которая ведет в этот тихий уголок, но не совсем нормальный, будто устилают путь, обещая, что душа найдет тут спокойствие.

      – Да?

      – Сегодня нам звонили из Москвы, просят срочно связаться вам с ними, – одетая во все белое, девушка была похожа на юного ангела, только временно исполняющего здесь свою миссию.

      – Вы записали данные? – интересуюсь. А сестра слегка напряглась, притормаживая в холе помещения, где уже вовсю бурно кипела работа персонала.

      – Это ваша мама.

      Странно.

      Хотя, чему удивляться, сколько воды утекло, и я разорвал все связи, погрузившись в свои проблемы с головой, но без поддержки близких. Вынимаю из кармана брюк мобильник, проверяя контакты, попросил напомнить номер, который оставила моя мать – Зоя Степановна, ведущий психиатр и педагог университета, в котором когда-то сам учился под ее началом. И благодаря ей, я выбрал направление, ставшее для меня смыслом жизни, отказываясь от юношеской мечты, но только само желание меня нашло и предложило воплотить в реальность задумку, заставив чуть позже глубоко пожалеть о решении жить двумя жизнями. Контакты оказались недействительными, и вырвав клочок бумаги из записной книжки девушки, поблагодарил ее, а затем направился в свой кабинет, где