Кремль 2222. Севастополь. Владислав Выставной

тихо, но быстро, – вполголоса сказал Зигфрид. – Не потревожим гадюшник – он не завоняет.

      Пошли не напрямую по Варшавскому шоссе, а чуть в сторонке, грязными дворами, до вторых этажей заваленными мусором и поросшими отвратительно выглядевшей мутировавшей порослью.

      Совсем уж тихо не получилось. Где-то у самой эстакады МКАД спугнули какую-то тварь размером с собаку, только несравненно более уродливую и жуткую. То ли там у нее нора была, то ли детеныши, да только взъелась она на людей, прицепилась и так и шла по пятам, то ли лая, то ли чихая. Этот мерзкий звук не только раздражал, он грозил привлечь сюда других хищников, или, что хуже, – бродяг из местных банд.

      Решение пришло спонтанно. Не тратя время на разговоры, Книжник вскинул арбалет, коротко прицелился – и всадил болт прямо в лоб надоедливой твари. На несколько секунд стало тихо. А после этого со всех сторон раздался такой раздирающий душу, заунывный вой, что тявканье надоедливой твари показалось ангельским пением.

      – Ну, спасибо тебе, дружище, – беззлобно сказал Зигфрид. – Подкрались незаметно, нечего сказать…

      Они были уже у самого силового поля Купола. Черт его знает, что это было за поле. Поговаривали, что его источником были излучатели на шпилях «сталинских» высоток. Якобы это часть системы московской противоракетной обороны, как тот же Могильник, занявший зловещую усеченную пирамиду системы «Дон 2», что на Ярославском шоссе. Что ж, очень даже может быть, если учесть то простое обстоятельство, что Москва все еще стоит – даже после тотальной войны на уничтожение.

      – Как мы пройдем через Купол? Излучение – оно же и убить может…

      Зигфрид молча снял с шеи армейский жетон на цепочке, зачем-то продемонстрировал его Славе, и тот так же молча кивнул. Видать, оба знали что-то, о чем спутнику пока не соизволили сообщить. А в жетоне, между прочим, сверкнул какой-то круглый камешек. Очень интересно.

      – Дай мне, – сказал Слава.

      Зигфрид протянул ему цепочку с жетоном. Слава взял предмет и первым направился к грозному мареву поля. И поле вдруг поплыло, подернулось помехами – и расползлось грязной проплешиной.

      – Недурно, – сухо сказал Зигфрид. – Вперед!

      Двигались осторожно, стараясь не нарушить предрассветную тишину. Здорово помогал утренний туман, заменивший дымовую завесу. Но даже за ней были видны обрушившиеся многоэтажки, составлявшие сердце района.

      Северное Бутово потрясало воображение. Дома здесь давно перестали быть похожими на человеческие жилища, превратившись в некое подобие диких скал. Черные, облепленные то ли глиной, то ли грязью, сплошь заросшие плющом и лианами, с хаотично торчащими «гнездами», вроде птичьих, только вполне подходящих по размеру людям. Особенно поражало несколько огромных, бесформенных аэростатов из грязной полупрозрачной пленки, зависших на привязи над домами-скалами. Хотелось спросить: что это, зачем? Но разговаривать было нельзя – и они продолжали тихо красться вперед.

      И тут случилось нечто совсем