Генезис и развитие метафизической мысли в России. И. В. Гребешев

всеми силами стали бы стремиться к развитию своей собственной природы.

      Георгий Петрович Федотов

      Михаил Николаевич Громов

      Для живой нравственности, иллюстрирует свои рассуждения П.Д. Юркевич, требуется светильник и елей, поэтому «по мере того, как в сердце человека иссякает елей любви, светильник гаснет: нравственные начала и идеи потемняются». Соотношение между светильником и елеем выражает соотношение между головой и сердцем. Опираясь на сказанное, Михаил Николаевич Громов (р. 1943) определяет кардиогносию как сущностную черту отечественного философствования, «ибо в нем тема любви и сердца занимает особое место:

      «Разум, как соединяющий иррациональную глубину и рациональную структуризацию, призван сочетать их в должной гармонии, памятуя о первичности сердца и вторичности рассудка. Разум, опирающийся на сердце, подлинно плодоносен, опирающийся же преимущественно на рассудок, – способен к формально упорядочивающей, по-своему полезной, но творчески скудной и не несущей мощных импульсов деятельности.

      Систематизация и формализация суть заключительная стадия развития мысли, за которой следуют ее окаменение и стагнация. Рождение мысли связано с сердцем, страстью, преодолением инерции, победой жизни. Это всегда прорыв в новое, что не осуществимо рассудочным путем»[12].

      Из этого вытекают такие черты русской философии, как исповедальность, эмоционально-взволнованный характер изложения мыслей, экзистенциальность.

      Отечественные философы не верили в автоматическую нравственность и просветительский прогрессизм. Так, в «Повести об антихристе» Вл. Соловьев пророчествует торжество добра не благодаря так называемому «разумному эгоизму», а вопреки ему и через борьбу со злом. Переход к нравственному порядку он связывает не с односторонне-интеллектуальным просвещением, индивидуализирующим, обособляющим и разделяющим членов общества, а с духовным преображением, и не отдельных индивидов только, а общества в целом. Если положительные науки привели к несомненным и огромным результатам, то метафизика, казалось бы, не дала ничего прочного. И все же она в каком-то смысле важнее и значительнее положительных наук. Неудачные попытки продвинуться в область непостижимого ценнее удачных попыток изучить то, что лежит на виду и при некоторой настойчивости открывается всем. Метафизика не открывает принудительных истин, но по своей природе она не должна их давать. Метафизика имеет дело с тайнами. И именно в отечественной философии мы видим расцвет высокой метафизики и вытекающей из нее этики.

      Вместе с тем развитие философии в России шло по пути снятия жесткого средневекового противопоставления земного и небесного, трансцендентного и имманентного. В связи с этим в русской философии остро встали проблемы пантеизма и трансцендентизма, соотношения веры и знания, метафизики и онтологии, религии и философии. Решая эти проблемы,

12

Громов М.Н. Типология русской философии // История философии. М., 2001. С. 23, 29.