Детектив на троих. Михаил Серегин

нас, Сусанин!

      После этого я сел в автомобиль, а Васильич неуверенной походкой поплелся впереди тихо едущего «Москвича». Через пять минут ходьбы-езды мы, миновав на этой же улице два домика, остановились около третьего. Я снова вышел наружу и подошел к нашему гиду. Он пальцем указал на стоящее рядом с ним двухэтажное здание с мансардой, увитое диким виноградом. Я что есть мочи взасос поцеловал его в лоб:

      – Спасибо, отец! Без тебя мы бы точно его не нашли…

      Старик гордо кивнул головой и отправился восвояси, допивать оставленную мною в сторожке водку.

      Наша же зондеркоманда покинула боевую машину пехоты и стала оглядывать предполагаемый объект штурма. Дынин повернул ко мне голову и тихо спросил:

      – Как думаешь, ствол оголять надо?

      Я после секундного размышления ответил:

      – Учитывая, что он пролежал в туалетном бачке целые сутки, ствол уже не опасен. Оголяй!

      Дынин стал энергично шарить по карманам в поисках пушки.

      – Ну что вы стоите, что встали-то?! – занервничал Дрюня. – Может, ее там насилуют или пытают!

      – Так! – командным голосом произнес Дынин. – Быстро через забор и цепью пошли к дому!

      – А можно я… в калитку? – подал голос Седой.

      – И я тоже, – присоединился я к нему.

      Дынин окатил нас уничтожающим взглядом и со всей дури перемахнул через забор, чуть не свалив его при этом. Я понял, что штурм начался.

      ГЛАВА 3

      ШТУРМ БАСТИОНА ЛЮБВИ

      Я откинул резиновое кольцо от колеса детской коляски, сцеплявшее забор и калитку, и калитка сама распахнулась перед нами. Мы вступили на территорию вражеского сада. Впереди шел я, сзади меня – Исмутенков, который постоянно пытался вырваться вперед. Замыкал цепь Седой. Дынин слонообразным кенгуру с пистолетом наголо поскакал по грядкам вокруг дома, совершая таким образом рекогносцировку местности. Мы уже подходили к углу здания, когда Дынин вынырнул из-за другого угла и затих перед слегка приоткрытым окошком. Он выразительно посмотрел на нас и приложил дуло пистолета к губам.

      Мы не стали подходить к окну и остановились чуть поодаль. Как выяснилось, подходить ближе не было никакой необходимости, так как слышимость была хорошей и отсюда. Из приоткрытого окна раздался женский крик: «А-а-а!» Я тут же развернулся к Исмутенкову и понял, что, видимо, уже не успею. У Дрюни расширились глаза до размеров его очков, и он был готов что есть мочи заорать и кинуться в направлении женского крика, но положение спас Седой. Он накинул жилистую ладонь на рот Исмутенкова, а второй рукой прижал Дрюню к себе, нейтрализовав таким образом отчаявшегося папашу. Я посмотрел на судорожные движения Дрюни в объятиях Седого, одобрительно кивнул головой и снова развернулся в направлении окна.

      Изнутри дачи раздался еще один женский вопль: «А-а-а!» Ему вторил мужской, столь же выразительный: «О-о-о!» Я несколько секунд посоображал, почему мы застыли на одном месте как вкопанные и не кидаемся внутрь помещения,