Детектив на троих. Михаил Серегин

ей тем же:

      – Доброе утро, Любочка! – сказал я. – Как здоровьице?

      – Спасибо, Володечка! Вчера что-то запершило в горле…

      «Ну, началось!» – подумалось мне.

      – Наверное, я вчера простудилась, – продолжила она. – Но я сразу же приняла таблетку эту… аспирина, как его… УПСА…

      – Ой, Любочка, не надо у пса… Вообще не верьте этой рекламе! Как врач тебе говорю… Лучше бы ты попарила ноги и приняла стопарь водки. И настроение бы поднялось, и простуду как рукой сняло бы.

      – Правда, что ль? – кокетливо спросила Любочка. – Ты все шутишь, Володечка…

      – Абсолютная правда! Лучше всякой химии помогает. Кстати, что у нас сегодня из не очень мажорного, но приличного?

      – Сегодня только самарский «Родник», – извиняющимся голосом сказала продавщица. – Но водка неплохая.

      – Давай сто грамм на дегустацию! – деловым тоном сказал я.

      Любочка полезла куда-то за прилавок и вынула оттуда початую бутылку «Родника». Затем она наполнила живительной влагой пластмассовый стаканчик почти до краев и протянула его мне. Я опрокинул стаканчик и тут же захрустел предо-ставленным мне заботливой Любочкой салатиком. Поскольку я с утра ничего не ел, то, не успев дожевать, почувствовал, как процесс наполнения мира смыслом вступил в начальную стадию. Я подумал, что неплохо бы с кем-нибудь поговорить. Продолжать разговор с Любочкой о ее проблемах со здоровьем мне не хотелось. Я огляделся и увидел у стойки одиноко стоящего седого мужчину лет сорока, который тяжело, но верно доканчивал бутылку темного пива. Я никогда не был силен в изыскивании повода для начала разговора и просто спросил:

      – Вы любите темное пиво?

      Мужчина оторвался от бутылки и посмотрел на меня колючими карими глазами.

      – Все может быть, – ответил он.

      – Да вы философ! – радостно воскликнул я и, повернувшись к продавщице, крикнул: – Любочка, еще сто грамм, пожалуйста!

      – Скорее циник, – ответил мне Седой и допил остатки пива.

      – Циник тоже может быть философом, – заметил я. – Но я вижу, у вас что-то сегодня неважно с настроением… Бросьте вы, на самом деле все хорошо, мир прекрасен!

      – Какая глупость! – скривившись, ответил Седой. – Мир не может быть прекрасным или ужасным, он реален, и тем нормален. Прекрасный мир или ужасный мир – это крайности. Крайности же нежизнеспособны… И когда все же они случаются, с миром действительно происходят разные катаклизмы, то есть отклонения от нормы. Поэтому пусть уж он будет нормальным, то есть обыденным и скучным.

      – Похоже, что с вами недавно случился один из катаклизмов этого мира, – сказал я. – А вы знаете, я нашел способ сделать восприятие окружающей меня реальности радостным.

      И в качестве иллюстрации взялся за пластиковый стакан с водкой, принесенный мне Любочкой.

      – Ваше здоровье! – сказал я и послал вторую порцию водки в горло.

      – Да? – медленно