Мастер. Книга вторая. Ирина Александровна Браун

его… Вытащил пальцы и протёр ими мой рот. Я ловила их языком. Потом снова вставил в меня. От резкого давления губы натянулись под зажимами. Больно… приятно… остро… Плюнул… Я вздрогнула. Язык кружил на клиторе, пальцы входили в меня и выходили, увеличивая темп и давление… вытащил и снова размазал по губам… пыталась поймать их… Макс схватил за горло:

      – Открой рот… высуни язык.

      Плюнул на язык и вцепился в губы. Слюна, вкус моего сока, его жар, исходящий изо рта, – ещё один жадный, страстный поцелуй в копилочку. Хотелось прижать его к себе, но не могла. Тянулась к его губам изо всех сил.

      – Хочешь меня, да?

      – Да, мой господин, очень!

      – Придётся потерпеть, – соблазнительно сказал он. – Моя игра только началась. – и он провёл большим пальцем по губам.

      «Что значит потерпеть?»

      Он снова отошёл, качнув меня. Я закрыла глаза и попыталась представить, что ещё он придумает для меня. Хотя нет, для себя…

      «Прими боль, и ты получишь от неё удовольствие…» – вспомнила его слова.

      Макс подошёл сзади. Остановил качания. Мой мир стал закрываться и погас совсем. Он надел мне на глаза повязку. Этого я не ожидала. Паника… Волнение… Страх…

      – Ника, в моей руке сейчас чудо человеческого достижения. Это колесо Вартенберга, – он прислонил его к моей стопе и покатил…

      Я почувствовала, как миллионы иголочек волной бегут по мне, поднимаясь всё выше и выше.

      – Не бойся, я взял не самое острое, – прошёлся по икре, моя нога дёрнулась, – оно не сможет проколоть кожу, – затем по внутренней разгоряченной части бёдра, – но даст тебе почувствовать, – обвёл вокруг гениталий, – насколько твоё тело живое, – перешёл на другую ногу, – каждая клеточка, – икра и бедро, – живёт своей жизнью, – и опять к гениталиям, – а вместе они играют симфонию.

      Мышцы сокращались, тело реагировало на каждое его движение, на мельчайшее давление. Он поднялся выше, прошёл по центру живота, по бокам, покружил по ореолам, тут я не вытерпела и стала стонать.

      – А если надавить посильнее, – он нажал с силой и вернулся вниз, – то иголки оставляют следы на теле, которые оно пытается сохранить в памяти.

      Кажется, я вся была исколота миллионами иголок. Он не оставил ни одного места, где бы не прошлись иглы. Чувствовала каждую клеточку, как он и говорил. А когда колёсико проходило по одному месту несколько раз, то ощущала, будто прокалывается кожа и эти места горят огнём.

      На смену колесу пришёл электрический прибор, судя по звуку, вибрирующий.

      – Ника, если тебе не знаком звук этого прибора, то я расскажу… Это вакуумный стимулятор клитора. Сперва он будет доставлять тебе удовольствие, ты будешь просить ещё, и ещё, а потом… мучение, настолько невыносимое, что ты станешь умолять меня о пощаде. И завершится твоя пытка фейерверком.

      Мне стало страшнее, чем раньше. Плеть, зажимы и колесо с иглами уже не казались такими ужасными.

      Макс поднёс эту штуку к моему клитору и… и… и…

      «О боги, что это?» – и я мгновенно кончила.

      Это было феерично,