Всему виной твои глаза. Марина Эргле

статье!

      – Какой?

      – Совращение несовершеннолетних!

      – Что???

      – Да, мне еще нет восемнадцати, – тихо сказала я.

      – А сколько тебе?

      – Семнадцать.

      – Сколько??

      – Ты что, глухой, что ли? Мне семнадцать!

      – Но ты выглядишь не младше восемнадцати лет!

      – Какая разница насколько я выгляжу! Главное, что по паспорту мне семнадцать.

      – Да что мы с ним тут дискуссии разводим! – вмешалась в разговор Мила. – Ланка, пошли в милицию.

      – Ты права. Я и минуты не останусь в этом проклятом доме! Напишу заявление в милицию, а там и разберутся кто из нас прав, а кто виноват. – Я встала и направилась к двери. За мной последовала и Милка.

      – Стойте! – крикнул нам вслед Жорик. – Стойте! Давайте как-нибудь договоримся.

      – Да, конечно, – с сарказмом сказала я, – все забыть и разойтись. Не дождешься! – Я чувствовала, что Жорик хочет предложить что-то другое, и все равно продолжала, – Ты даже не представляешь, какую душевную рану ты мне оставил… Она никогда не заживет!

      – Лана, у меня есть другое предложение. Оно явно тебя заинтересует.

      – Какое еще предложение?

      – Я могу дать тебе денег за моральный ущерб, – как-то мрачно пробормотал Жорик. – Не ходи в милицию…

      Внутри меня все ликовало! Молодец, Жорик! Ты на правильном пути! Именно это я и хотела от тебя услышать. И заметь, ты предложил это сам. Теперь главное не просчитайся суммой!

      Состроив обиженное лицо, я посмотрела ему в глаза:

      – Д-деньги?

      – Да, деньги. Я знаю, что у тебя с ними проблема. Ну подумай, Лана, какой толк будет, если меня посадят? С этого твоя жизнь не улучшится, а наоборот ухудшится. Я же тебе говорил, поселок у вас маленький…

      – Какая к черту разница, маленький у нас поселок или нет?! – перебила его Милка.

      – Я имею в виду, что лучше будет для тебя и для меня, чтобы ты взяла деньги. Я предлагаю тебе пятьдесят тысяч.

      – В пятьдесят тысяч ты расцениваешь мою честь и гордость? – тихо сказала я и выдавила из себя пару слезинок.

      – Ну хорошо, сколько? Шестьдесят?

      – Да пошел ты! – выпалила я и направилась к двери. Я была уверенна, что он меня остановит. Так и вышло: он перегородил мне дорогу.

      – Лана, стой! Назови мне свою сумму! Я заплачу.

      – Я… я не знаю, моя оставшаяся гордость не позволит мне взять денег.

      Милка, почувствовав, что я уже перегибаю палку, взяла ситуацию в свои руки:

      – Лана, у тебя сейчас просто стрессовое состояние, и ты не можешь расценивать ситуацию трезво. Время лечит, поверь, все пройдет. Все пройдет, а деньги, если ты, конечно, их возьмешь, деньги останутся.

      – Да, Мила правду говорит, – поддержал ее Жорик, – время лечит. Лана, ты только назови сумму.

      – Сто штук, – холодно сказала я, не узнавая собственного голоса.

      – Сколько, сколько??? Сто штук? – Тяжело задышал Жорик.

      – Да, ты не оглох, ровно сто штук, не меньше. В такую сумму я расцениваю