Его невинная добыча. Алиса Ковалевская

вниз, на босые стопы.

      Снова поднял взгляд к лицу. Выглядела она немного смущённой. Всё ещё влажные волосы едва заметно завивались у висков, цепочка убегала под круглый ворот платья.

      – Я же не помешала вам? – спросила она. – Этот мужчина… Он уже уходил, верно?

      Моя ладонь так и лежала на её талии, кончик мизинца касался выпирающей косточки бедра. Меньше всего мне хотелось разговаривать с ней о Ренате.

      Провёл по её бедру, коснулся волос. Репейник… Новой волной меня охватило раздражение. Верхняя губа дёрнулась сама собой. Слов она однозначно не понимает, что же…

      – Ты что? – вцепилась она в меня, когда я, приподняв, перекинул её через плечо и понёс вверх. Подол платья задрался, сильнее открывая длинные ноги, коленка упёрлась в меня.

      – Отпусти меня! – она попыталась вывернуться. – Руслан, пожалуйста, отпусти! – голос зазвучал немного испуганно. – Руслан!

      Запах ванили стал сильнее, ноги у неё были сильными, да и вся она – гибкая, подтянутая, напоминала молодую лань. Добыча. Так и есть – моя добыча. Только вот для добычи ведёт она себя слишком вольно.

      – Заткнись! – хорошенько шлёпнул её по бедру, когда она в очередной раз попыталась вывернуться.

      Тряхнула головой, и я ощутил, как колыхнулись её волосы. Тяжёлые, они хлестнули меня по спине, по ноге. Задница её была едва ли не под моей ладонью – округлая, маленькая и крепкая.

      Невеста, чёрт подери! Злость на самого себя яркой вспышкой резанула по нервам. Ренат, сукин сын! Этот золотистый конверт, его слова…

      Ногой распахнув дверь комнаты, я внёс малышку Маугли и швырнул на постель. Так же, лёжа на спине, она попыталась отползти на другую сторону. Подол её платья задрался до самых трусиков, окончательно растрепавшиеся волосы падали на плечи, руки, устилали покрывало.

      – Не смей! – вскрикнула она нервно. – Не смей! – согнула ногу в колене и упёрлась ею в край кровати.

      Острая разбитая коленка замаячила передо мной. Кружево белья и её бёдра предстали во всей красе. Мотнув головой, она снова подалась назад.

      – Ты не…

      – Я буду делать всё, что захочу, – резко схватил её за ногу и дёрнул на себя.

      Вскрикнув, она упала на покрывало. Лежала, глядя из-под чёрных ресниц – бледная, окружённая вуалью тёмных волос, в сбившемся платье, а я не понимал, чего хочу. С нажимом провёл пальцами по её щиколотке.

      Она сглотнула, застыла. Высокая грудь её тяжело вздымалась, глаза сверкали страхом и вызовом.

      С трудом отведя взгляд от её лица, я осмотрел ногу. Стопу её от пятки до середины пересекал длинный, воспалённый порез. Вот же… Мягко надавил на покрасневшую кожу и почувствовал, как зверёныш напряглась ещё сильнее.

      – Не люблю бракованные вещи, – выговорил я и надавил на порез сильнее.

      Шумно втянув воздух, она сжала зубки. Глядя ей в глаза, я провёл пальцем ещё раз, почувствовал неровные края пореза и выпустил ногу.

      Ева не шелохнулась. Лежала передо мной полностью подчинённая и непокорная. Да, непокорная, мать её! Я видел это непокорство в блеске её глаз, чувствовал в каждом