Недотепа. Непоседа (сборник). Сергей Лукьяненко

убьешь? – печально спросил Иен. – Или страже выдашь? Лучше убей, а? Говорят, тех, кто дурью торгует, в шахты ссылают… а там…

      – Трикс, я чего-то не поняла, – подала голос фея. – А что, торговать травкой – это плохо?

      – И что мне с тобой делать? – Трикс выпустил наконец Иена. Тот покорно стоял, не пытаясь убежать.

      – А что в хрониках написано?

      Трикс задумался. Потом признал:

      – Разное. Гипур Великодушный, к примеру, предавшего его оруженосца привязал к хвосту кобылы.

      – И пустил ее вскачь? – испуганно предположил Иен.

      – Хуже. Две недели кормил лошадь как на убой, а из стойла не выводил. Говорят, оруженосца потом в золотари определили, потому как запах въелся навсегда… Хотя вот был еще Жвидон Суровый, так он просто выпорол оруженосца плетью и простил.

      – Вот суровость – она мне всегда больше великодушия нравилась! – оживился Иен.

      – Трикс, – подала голос Аннет. – Трикс, будь добрее! Миром правит любовь! Нет – войне, да – любви!

      – Да ты лучше помолчи! – адресуясь сразу и к Иену, и к Аннет, произнес Трикс. – Ладно… Я… я тебя прощу. Подвергну наказанию, но прощу.

      – Какому наказанию? – насторожился Иен.

      – Суровому, – вспоминая запущенный сад и грязные полы в домике Щавеля, Трикс ухмыльнулся. – Ладно, пошли.

      – Не могу, я же на работе!

      – Что?

      – К тому же, – Иен печально посмотрел куда-то за плечо Трикса, – за мной тут приглядывают…

      Трикс обернулся, хотя и понимал, что рискует попасться на старую как мир уловку.

      Но Иен не обманывал.

      За спиной Трикса стояли двое. Один – смуглый длинноволосый бугай, среди чьих предков явно были выходцы из жаркого Самаршана. Другой – худой лысый доходяга с бледными бесцветными глазами. Оба молодые, но какие-то помятые. Рядом друг с другом они смотрелись так смешно, что сразу становилось страшно.

      – Ты чего пристал к человеку? – спросил лысый. – Эй, малыш?

      – Он не умеет говорить, – предположил бугай, с хрустом разминая пальцы. – Языка у него нет.

      – Нет, он что-то чирикал. – В руках доходяги вдруг появился нож с тонким как шило лезвием. Кончиком клинка доходяга принялся выковыривать грязь из-под ногтей. – Но все можно поправить…

      Трикс сглотнул и сказал как можно тверже:

      – Этот юноша – мой ору… слуга. Беглый слуга. Я забираю его с собой.

      – Смешно, – сказал бугай.

      – Забавно, – согласился доходяга.

      Трикс с ужасом понял, что никакая магия ему не поможет, даже если он с перепугу найдет нужные для заклинания слова. Маги не правят миром именно потому, что каждое заклинание надо произнести. И чем оно сильнее, тем дольше надо говорить.

      А с вырезанным языком, да и просто с ножом в груди, говорить очень трудно. Это знают все маги и потому предпочитают отправляться на поиски приключений с двумя-тремя рыцарями – не обладающими даром красноречия, но зато умеющими управляться