Незабываемый голос. Касандра О'меил

и за Стаську. Я совершенно запутался. Так страшно, Марин, ты не представляешь. Скоро на свет появится мой маленький сынок, а я не готов к этому.

      – Все будет хорошо, – улыбаюсь другу, немного начиная осознавать, что с ним происходит.

      – Откуда тебе знать?

      – А вот знаю, и все. Вы со Стаськой справитесь. Она любит тебя, – подмигиваю парню.

      – Любит? – удивляется он. – Ты ошибаешься. Она со мной только потому, что беременна. Я ей не интересен. Она постоянно злится и психует на меня.

      – Идиот, – беззлобно ругаюсь. – Девочка ревнует тебя, считает себя страшной в таком положении и боится. А ты, блин! Дебил, что сказать. Любит она тебя – это я тебе говорю со стопроцентной уверенностью.

      После моего заявления глаза Жени начинают светиться по-другому. И теперь я точно понимаю, что не ошиблась, оттолкнув его. В первый раз, еще когда приехала отдавать ему долг за помощь. Тогда на кухне, он поцеловал меня, и это был единственный наш поцелуй. Парень прижал меня к себе, ловя своими губами мои. Но, как бы мне ни было хорошо, я прервала то безумие, и теперь понимаю – не зря. Мы с ним хорошие друзья, нам приятно проводить время друг с другом и общаться – не больше. В тот момент ни я, ни он не были готовы к чему-то серьезному. Быть может, между нами и проскользнула искра, но пламени не было. И это к лучшему. Любовь может приносить только боль и разочарование. В этом я ни на грамм не сомневаюсь. Поэтому – к черту ее!

      Я послушала еще пару песен, прежде чем друг посреди песни прекратил играть и достал из кармана телефон, хмурясь. Он говорил всего несколько секунд, быстро сбросив вызов, скинув гитару на пол и махнув рукой парням, убежал в сторону парковки. Надо будет узнать у него, все ли хорошо? Но, думаю, сейчас ему не до меня.

      Все время, пока был концерт, я упорно игнорировала взгляды барабанщика, которые он то и дело кидал на меня. Уже собиралась уходить, как на импровизированной сцене произошла рокировка – вокалист передал гитару тому самому Нику и уступил ему место перед микрофоном.

      «Зачем кричать, когда никто не слышит, о чём мы говорим?

      Мне кажется, что мы давно не живы – зажглись и потихоньку догорим…

      Когда нас много начинается пожар

      И города похожи на крематорий и базар

      И все привыкли ничего не замечать…

      Когда тебя не слышат, для чего кричать?

      Мы можем помолчать,

      Мы можем петь.

      Стоять или бежать,

      Но все равно гореть.

      Огромный синий кит

      Порвать не может сеть.

      Сдаваться или нет,

      Но всё равно гореть!»

      (Люмен – «Гореть»)

      Я слушала слова, замерев и, кажется, задержав дыхание. Парень смотрел мне прямо в глаза, не позволяя отвести их в сторону, будто приковав на эти три минуты к себе железными цепями. Его голос завораживал, окуная в себя с головой. У меня по коже пробежали мурашки, потому что парень реально умеет петь. Каждая нота отзывалась у меня в голове идеальным совпадением, несмотря на окружающий нас