Святое дело. Михаил Серегин

Короче, Верка! Ты попала! – весело заорали сбоку. – Будешь отрабатывать!

      «Круг» удовлетворенно загудел, словно предчувствуя новую потеху.

      – Отпусти, гад! – простонал парень, и отец Василий выпустил кисть и легонько толкнул поверженного на колени наглеца ладонью в лоб. Тот кувыркнулся и рухнул спиной на песок.

      Отец Василий осуждающе качнул головой, и только сейчас до него дошло, что никакого отдыха у них с Костей теперь не будет, а оставить эту странную компанию в покое и перебраться на соседний островок может уже не получиться. Потому что и справа и слева к нему все ближе подступали молодые, крепкие как на подбор парни.

      – Чего тебе надо, мужик?! – зло толкнули его в спину.

      – Самый крутой, да?! – издевательски поинтересовались у него справа.

      – Ты зачем Верку подставил?! – порывался кто-то свести с ним счеты.

      Священник по мере возможности отмахивался, но напор на него возрастал, и он чувствовал: еще немного, и эти парни просто отключат в себе самоконтроль. И куда их всех тогда вынесет, один господь знает... Он не вполне понимал, что здесь происходит, хотя ясно видел, что «влез в чужой огород», чем хозяева «огорода» весьма недовольны.

      – Вы что, ребята? – пытался он пробудить в них элементарную человеческую логику. – Вы головой-то подумайте! Она же ее задушить могла... Вы что?..

      Но ничего не выходило – претензии к нему высказывались со все возрастающей агрессией, а толчки раз от разу становились все сильнее.

      – Пацаны! – заорали от реки. – Давай сюда! Стукача нашли! В ментовку, сука, звонить хотел!

      Священник дернулся и, пробивая себе дорогу массой, ломанулся к берегу – это мог быть лишь Костя. Его пытались ударить, как-то задержать, но теперь отец Василий знал, что надо делать – спасать товарища, а потому был неудержим. «Блин! – думал он на бегу. – Ребятишки-то, поди, не местные: ни меня, ни Костю не опознали! Наверное, софиевские!»

      – Сюда, пацаны! – задорно проорали от реки. – Тащи стукачка на разборки! Ах ты гад!

      Послышался звук затрещины и почти сразу же жуткий хруст переломанного пополам средства мобильной связи. Или чьей-то челюсти? Священник прибавил ходу, но ему поставили подножку, а затем, когда он рухнул оземь, навалились сверху и вжали взмокшим от напряжения лицом в теплый песок.

      Поначалу отец Василий отчаянно сопротивлялся и даже сумел привстать и стряхнуть с себя пять или шесть человек, но затем, когда понял, что его тащат туда же, куда и Костю, в центр поляны, смирился и позволил всему идти так, как идет.

      – Тихо! – прогремел над поляной мощный баритон. – Разговорчики!

      Шум и гам тут же стих.

      – Та-ак... что тут у нас?

      Поставленный и удерживаемый на коленях, отец Василий поднял голову. Над ним возвышался крупный и даже, можно сказать, дородный мужчина. В стремительно навалившейся после захода солнца темноте разглядеть его детальнее было невозможно.

      – Свет! – властно распорядился мужчина, и где-то рядом в абсолютной тишине щелкнула зажигалка.