Подражатель. Дэниел Коул

мужа.

      – Ты вполне хорошенькая…

      – Спасибо. Как вполне мило, что вы заметили.

      – …как для одной из них.

      – Ауч! Господи! – вырвалось у Чеймберса, когда ногти Евы наконец-то пронзили его кожу. Он поглядел на двоих женщин, ни одна из которых не выглядела особо довольной, и у него закралось подозрение, что он что-то упустил.

      – Вы закончили, Люсиль? – спросила Ева, вставая из-за стола.

      – О, несомненно, – ответила она, передавая тарелку так, словно хотела избавиться от нее как можно скорее.

      – Хочешь помочь мне с десертом? – спросила Ева Чеймберса.

      – Я думал, он уже готов в…

      – Помоги мне с десертом!

      Он послушно встал и спросил маму, не надо ли ей еще воды.

      – Нет. Спасибо, – сказала она, накрывая верхушку стакана рукой, будто он может попытаться незаметно наполнить его без ее согласия.

      – Ты это слышал? – возмутилась Ева, когда они внесли тарелки на кухню. – Ей даже вода не нравится!

      – Но мне кажется, все идет нормально, разве нет? – с надеждой улыбнулся Чеймберс, в ответ получая взгляд, означавший, что он будет спать в гостевой.

      – Ты что, не был за одним столом с нами?!

      – Тсссс. Что не так?

      – Не цыкай на меня!

      – Извини. Она тебе не нравится?

      – Нравится?! – выплюнула Ева, снова немного громковато. – Я надеюсь, она подавится моим манговым тартом!

      Чеймберс немного опешил… а затем слегка занервничал:

      – Ей не очень нравится манго… или тарты.

      Уронив красиво украшенную тарелку в раковину, она ударила его по руке.

      – Аййй!

      – Почему ты за меня не заступился?

      – Я даже не слышал, что она сказала!

      – Потому что ты витал в облаках… как всегда, – фыркнула она.

      – Послушай, – начал Чеймберс, – мама просто… немного старомодна. Она очень гордится своими ганскими корнями и тем, что она британка.

      – И ей не нравится, что ты распыляешься на какую-то ямо?[5]

      – Я этого не говорил, – вздохнул Чеймберс.

      – Тебе и не надо было… А что будет с нашими детьми? Она и к ним будет так относиться?

      Чеймберс выглядел потрясенным:

      – Ты… Ты что?..

      – А что, если я скажу да? – произнесла Ева, скрестив руки на груди.

      – Я бы сказал… что это замечательно.

      – Ну, это не так.

      – О, господи боже! Слава богу! – вздохнул он, прислоняя руку к груди.

      Она улыбнулась:

      – Что с тобой происходит? Что-то случилось по делу сегодня?

      Чеймберс взглянул на другой конец комнаты, чтобы убедиться, что лицо его матери все еще, как и прежде, выражало смесь скуки, отвращения и гнева на одноэтажность их жилого помещения.

      – Кровь и волосы, которые я добыл с веревки, не совпали с таковыми от нашей жертвы… ни от одной из наших жертв.

      – Но это все же кровь и волосы. Что они там делали?

      – Что они там делают? – согласился Чейберс.

      – Давай поговорим об этом позже, – сказала

5

  Оскорбительное название, применяемое нигерийцами к ямайцам.