Ведьма. Право на ошибку. Валерия Воронцова

просто отмахнулась от нее, понимая, что лекарства здесь не помогут.

      А вот если бы ты не ушла…

      А вот если бы ты заткнулась…

      Да, план с игнорированием выгорел. Удивительно. Я умудрялась бесить саму себя одной фразой. Сунув руку в карман куртки, наткнулась на мобильный. Это стало знаком позвонить Рику. В очередной раз убедившись, что в таких городках, как Вэндскоп, ничего не скроешь, я решила сама рассказать дяде о своем первом «обморочном» дне в школе, пока этого не сделал кто-нибудь другой.

      Конечно, он тут же засыпал меня вопросами о моем нынешнем самочувствии и предложил приехать, «присмотреть» за мной. Поскольку мы оба плохо представляли себе, как это будет, мне не составило особого труда уговорить его оставаться на работе. Я пообещала, что просто лягу спать и в его присутствии нет необходимости.

      Отключившись, я встала с пола, повесила куртку на крючок, разулась и, устало топая, поднялась в комнату.

      Здесь ничего не изменилось. Так и не собранная в утренней спешке постель, Хана, свернувшаяся крохотным клубочком среди одеяла, разбросанная одежда… Убирать все это было лениво, поэтому я просто разделась и нырнула в кровать, собираясь воспользоваться единственным услышанным советом доктора Эндрис.

      Угу. Спать она собралась. А подумать ни о чем не хочешь, нет?

      Например? – непонимающе пробормотала я.

      Позор из всех позоров… Все еще хуже, чем я думала!

      Может, объяснишься? – разозлилась я.

      Нет уж, подожду, пока до тебя самой дойдет… Это надо же… Бревно в глазу не заметить…

      Что я могла не заметить? – встревоженно спросила я. – Кто-то из… них здесь?

      Нет, это я сказала бы тебе сразу, да еще бы скорости придала.

      Чуть успокоившись, перевернулась и обняла подушку руками. Мне только загадок, подбрасываемых подсознанием, не хватало.

      Как всегда, оставшись наедине с собой, я не смогла убежать от мыслей о прошлой жизни, как ни старалась и ни зарекалась.

      Почему-то хотелось с головой спрятаться под одеяло и провалиться в бесконечное забытье. Любая мысль о той, другой жизни отзывалась тупой ноющей болью, и от нее отмахнуться, как от физической, не получалось.

      Те, кто говорит, что время лечит, – жестоко ошибаются. По-настоящему исцеляет только потеря памяти. И я не знаю оружия или пытки страшнее, чем воспоминания. Хорошие или плохие, в свой, особый, момент ранить может каждое.

      Глава 4

      На следующий день все было значительно лучше. Я встала вовремя, а потому была возле школы еще за двадцать минут до занятий. На этот раз парковка и маленький дворик оказались забиты галдящими группами ребят.

      Едва ступив за ограду, налетела на какого-то парня, привлекая внимание тех, кто стоял неподалеку. К тому времени как я, быстро извинившись, направилась к административному корпусу, до которого вчера не добралась, на меня уже глазели едва ли не все присутствующие.

      Краем глаза я заметила, как от самой большой группы