Укротитель. Истребитель тварей. Григорий Шаргородский

у большого фонтана, в котором Рудый плескался как морж, смывая кровь. Под конец он практически развалил это сооружение.

      Рядом с артефактором шел перепуганный целитель.

      – Как у нас дела?

      – Могло быть и хуже, – буркнул Богдан. – Трое раненых, и двоих наездников на коваях мы потеряли.

      – А звери? – встрепенулся я.

      – Да ничего с твоими монстрами не случится, – огрызнулся Богдан, и, судя по взгляду, целитель был с ним согласен. – Людей тебе разве не жалко?

      – Давай не будем елозить эту тему по сотому разу. Людей жалко, особенно профессионалов, но звери, в отличие от воинов, не выбирали свою долю.

      – Их создали для битвы. – Изобилие крови вокруг сильно повлияло на артефактора, слишком засидевшегося в объятиях заботливой жены.

      – Бог создал любую живую тварь для жизни, а желания людей – это их собственные проблемы. В общем, хватит спорить, лучше скажи: что, черт возьми, случилось в храме? – спросил я, угадывая причину растерянности мага.

      – А я откуда знаю! – Страх потихоньку выходил из Богдана вместе с криком. И это было хорошо.

      – Ладно, давай спросим у кого-то более сведущего, – поддел я мага, заодно покосился на целителя.

      – Если думаешь, что это продолжение истории с дикарским божком, то ошибаешься, – вздохнув, сказал Богдан, признавая мою правоту. – Ритуал должен был убить всех людей в храме. Целитель почувствовал это даже из дворца. А монаха мне не то что анализировать – даже вспоминать не хочется. Ты натыкал в него рунных клинков как булавок в подушечку, а он, похоже, даже не почесался.

      – И тут выступил ты с огненным доводом.

      – Это да, – наконец-то улыбнулся маг, – еще не весь жиром заплыл.

      – Я этого не говорил.

      – А то у меня глаз нету, – вздохнул Богдан, окончательно успокаиваясь. – Ладно, как бы то ни было, ответы на наши вопросы находятся в храме.

      А вот возвращаться в храм не хотелось до слабости в ногах. Я далек от мистики, но было как-то жутковато даже смотреть на мрачные стены храма, вход в который был в прямом смысле слова закупорен телами людей, не то что лезть внутрь. В конечном итоге пришлось идти на компромисс, а значит – вновь пробираться по проходу под землей.

      Возможно, мне это лишь показалось, но вид храма стал еще более зловещим – проходящий сквозь стекла красный свет словно напитался разлитой по полу кровью. А стены будто начали оживать.

      Так, заканчиваем с осмотром – и ходу отсюда. И это касается не только храма, но и страны вообще. Еще не скоро мне вновь захочется полюбоваться красотами Магадхи.

      Оставшиеся в живых индусы – как фанатики, так и ранее связанные – сбились в плотную толпу, стараясь держаться подальше от трех точек: горы трупов у входа в храм, статуи Кали и места гибели монаха, от которого мало что осталось.

      Рассыпанные по полу пепел и обгоревшие кости поставили крест на нашем расследовании,