Девочка-маскара. Ольга Гронская

сцепив на затылке руки. Загорелые и мускулистые. Вены на шее проступали толстыми бугорками. Увидев меня в отражении зеркала, мужчина обернулся и широко улыбнулся. Это он, я сразу поняла. Вьющиеся светлые волосы, ясные голубые глаза, даже футболка бледно розовая. Он и есть Энджел.

      – Здра-а-а-вствуй, – протянул, осматривая меня снизу-вверх. – Прости за мой вид, не успел штаны натянуть.

      – Так может уже и не надо… – заржал кто-то сбоку. Только сейчас я заметила диван и двоих парней на нем. Они выглядели так же как тот парень с тату. Огромные, будто только вчера из преисподней. Я испугалась их смеха и сделала шаг назад. Сразу уперлась спиной, оглянулась. Татуированный давил сверху взглядом.

      – Демид, это мне подарок? – Беляев потер подбородок. – В самый раз, яйца уже набухли, чувствуешь? – он схватил меня за руку и поднес к своему паху. Я тут же одернула ее. Его друзья поднялись с дивана и окружили меня. Сердце забилось так, что удары сбивали дыхание. Я вцепилась в бутылку. Как смешно. Тоже мне орудие смерти против этих чертей.

      – Я никакой не подарок. Вы врезались в нас… Из-за вас… папа был… в коме!

      Я задыхалась, проглатывая слова. Кровь шумела в ушах и перед глазами начало темнеть. Дикий, животный страх подчинил тело. Еще десять минут назад я планировала рассудительный разговор, но сорвалась в первую же минуту. Обстановка скручивала руки, мне все сложнее было контролировать себя. Беляев прищурился, пристально посмотрел мне в глаза, на губы. Каждый мускул моего тела буквально окаменел. Я сделала пару шагов назад, протянула руку к комоду, взялась за угол. Пыталась найти опору и собрать в кучу, расползающийся от страха, разум. Вдохнула как можно глубже:

      – Я хотела поговорить с вами… – воздуха хватило лишь на короткое предложение.

      Беляев отвернулся и потер подбородок, будто раздумываясь над чем-то. Я ждала его слов как приговора, хотя для его выноса еще не пришло время. Он обернулся, покручивая в руках телефон.

      – Я хотела поговорить… – голос опять дрогнул.

      Нога затекла, я переступила на другую. Беляев поднял ладонь, и двое чертей на диване, обсуждавшие мою грудь и ноги словно меня сейчас не было в этой комнате, закрыли рты. Я смотрела на бутылку в руках и молилась выйти из этой палаты как можно скорее. Глаза щипало, словно в них налили лимонный сок. Сжала зубы, в висках застучало. Чем я думала, когда шла сюда?!

      – Тимофеева Таисия Николаевна, – Беляев подкурил, глубоко вдохнул и выпустил густой белый дым с ароматом шоколада. – Имя то какое-то колхозное, – значит мое имя ему уже хорошо известно… Его друзья заржали. Они рассматривали меня как куклу. Беляев бухнулся на кровать. Подложил за спину подушку и согнул одну ногу, потирая колено. Татуированный, которого видимо звали Демид, был у двери. Я же чувствовала себя безмозглой косулей, которую окружила стая скалящихся гиен. Но я безумно любила отца, и готова была сражаться за него. Жаль я не знала кто есть мой враг…

      – Что вы сказали папе?

      – Твой папа должен мне тридцать миллионов. Как только решим этот простой вопрос, отпущу его невредимым.

      – Как это, отпустите?

      – На