За Пророчицу и веру. Марик Лернер

стал, Ганон! – говорю с удивлением, глядя в обветренное лицо. Летят годы неизвестно куда.

      – Я уже не ребенок, отец, – с отчетливой гордостью заявляет.

      Строго говоря, он мне не сын, точнее, приемный, но если не считать юридического заскока насчет наследства, сознательно провел обряд вхождения в семью уже после рождения общих с Олимпиадой детей, чтоб после моей смерти не случилось драки за имущество, но никогда не отличал его в какую-либо сторону. Ни худшую, ни лучшую. Не по годам серьезный мальчишка и не чужой. Возился с ним не меньше, чем со своими. Понятно, до семи лет. В этом возрасте отдают на воспитание родственникам или друзьям. В данном случае он получил первые уроки жизни под началом выходца из кочевников. Для жителей плоскогорья нормально, как и обратное. Уж точно из седла не выпадет и на скаку попадет из лука в цель. А насчет прочего будет видно.

      Синий отнюдь не дурак и не случайно пользуется огромным авторитетом в степи. Правда, вот подобное приглашение совсем не смотрится красивым. Не он меня, а я его должен звать на совещание согласно более высокому уровню. Но посланец не зря употребил выражение. На посиделки приятельские вроде зовет, а не разбор. При этом не забывает вставить титул «этнарх», подчеркивая власть над целым районом. Гонец всего лишь голос, слова он обязан повторять четко и без отсебятины. Я в курсе, что Аннибал претендует на так называемые земли нумидийцев и по большей части опирается на туарегов, живущих в южной части того, что на Земле называлось Алжиром. И все ж хочется ему или нет, я император – глава военных сил правоверных. И решать, когда обниматься, тоже стану без дополнительных намеков.

      – И прошел «очищение».

      Пророчица требовала сознательного выбора, и дети не могли прямо в младенчестве стать правоверными. Нужно было вырасти.

      – Я теперь Александр. И уже не комбатан, а аспирант![7]

      Все ж не удержался и похвастался. А в сочетании с именем матери – Олимпиада – звучит совсем намекающе. Я не против, пусть повторит достижения Македонского.

      – Поздравляю, – хлопаю по плечу. Обниматься, сидя на лошадях, не слишком удобно. – Но вот насчет взрослости… – И с иронией интересуюсь: – А почему не пишешь матери? Нужно напоминать регулярно или мне обратиться прямо к твоему наставнику, чтоб он проверял?

      – Ну, ты ж знаешь, как ходят письма, – пробормотал Александр, теряя весь апломб.

      – Предлагаешь организовать государственную почту? – задумчиво спрашиваю.

      Кстати, давно б надо заняться. Полезная вещь.

      – Я… нет… не думал…

      – А пора б соображать, – говорю без насмешки. – Если взрослый и ответственный мужчина. Жениться еще не надумал?

      – Есть девушка. – Он покраснел, аж сквозь загар и смуглую от рождения кожу стало заметно. – А куда мы едем, отец?

      Ну да совсем не на встречу с Аннибалом. Подождет.

      – Не знаю, чему тебя учил наставник, – говорю серьезно, – но запомни на будущее. Прежде

7

Аспирант – не простой боец, а участвовавший в боях.