Разговорчики в строю. Михаил Серегин

его молча в «уазик» под стволами.

      Мудрецкий не знал, к кому обращаться и, вообще, что же ему теперь делать. Ситуацию прояснил подполковник Вяземский. Он подошел к лейтенанту и, не здороваясь, начал выдвигать условия:

      – Лейтенант, я понимаю, тебе все происходящее по фигу, но так себя кидать мы позволить не можем, то эти двое гражданских останутся у нас в качестве заложников. А ты давай возвращайся в свое Чернодырье и вези сюда нам того урода, который их с тобой послал.

      – Че же я, Стойлохрякова повезу? – вытаращил глаза Мудрецкий.

      Подполковник Вяземский покачал головой:

      – Не о Петре Валерьевиче речь. Ты давай вези сюда того, кто над этими двумя стоит.

      – А кто стоит-то? – не понимал Юра.

      – Ну как? Вот это тебе как раз подполковник Стойлохряков и скажет. И мужичок пусть приедет за своими козлами и везет сюда еще триста тысяч, иначе он увидит только тела отдельно от душ. Души, соответственно, не увидит. Я ясно выражаюсь?

      Мудрецкий спохватился:

      – Так че же? Как мы поедем? Вот водитель у меня есть, а «КамАЗ» записан вот на того здорового, на Коляна.

      – На Коляна? – ухмыльнулся Вяземский, подозвал к себе капитана, прошептал ему что-то на ухо. Тут же пленного спортсмена вывели из «уазика» и подвели к подполковнику и Мудрецкому. – Ну че ж, если Колян у нас владелец «КамАЗа», значит, ты останешься вместо него.

      И тут же Мудрецкого захомутали, а проще говоря, наставили на него стволы и предложили сесть в «уазик». Юра вспотел от макушки до пяток. Он понимал, что попал в какую-то весьма неприятную историю, но пока до него вся гадость происходящего еще не дошла. Он даже, поправив очки на носу, попытался возразить Вяземскому: «Я не позволю». Но подполковник даже и слушать его не стал. Он лишь махнул рукой, и капитан повел его к машине. Мудрецкий, проходя мимо «Нивы», заглянул в салон, Вована там не было.

      Гараж майор Лопата закрыл, и легковые машины уехали, а Колян остался стоять не при делах вместе с Простаковым, Валетовым и Резинкиным.

      Машины скрылись, и теперь стало возможным обменяться мнениями. Коля на правах старшего начал:

      – Немного зажался Вован, – как бы извиняясь перед солдатами, прояснил он ситуацию. – Мужики недовольны, хотят нормальные деньги за цветмет, кто бы мог подумать. И че теперь? Надо ехать в Чернодырье – пусть Шпындрюк сам решает, че делать.