Опыт древней души. Елена Лобанова-Смоленская

времени своей внешности, чтобы заниматься серьезными научными исследованиями. Но как натура творческая, я хотела видеть все вокруг красивым и не могла допустить, чтобы, глядя в зеркало, я видела нечто с моей точки зрения несовершенное. Как бы то ни было, творческая часть моей личности устраивала мне передышки, но слишком короткие, чтобы гармонизировать мои духовные потребности и осознать, что же мне действительно надо.

      К этому времени я уже кое-что начинала понимать, во всяком случае то, что для постижения жизни и ее энергий необходимо смотреть не вовне, а внутрь себя. То, что я видела внутри, не очень меня радовало. Внешне – красивая, молодая, успешная женщина, мама троих чудесных детей. Внутри – сомнения, страхи, чувство вины, неудовлетворенность, низкая самооценка, излишнее чувство ответственности, контроль над жизнью и страх перед ней. Тогда я не думала, что эти качества и есть тот вид опыта, который мне предстояло постичь и сбалансировать. Я изо всех сил искала точку опоры, на которой мог прочно стоять мой разум, давая душе возможности для развития. Мои детские интуитивные воспоминания о прошлых воплощениях, смешанные со страхами, не давали мне покоя.

      Я начала с первого, что меня мучило с детства, – со страха перед смертью. Казалось бы, память о прожитых жизнях должна было стереть этот страх. Но именно он проявлялся сильнее остальных, не давая остановиться в поисках себя. Этот страх был настолько силен, что заставлял меня просыпаться ночью и пугать заботливых родных настоящей панической атакой. Замечу, что я не была нервным слабым ребенком, я выдерживала большие физические нагрузки во время репетиций и концертов, проявляла упорство в достижении целей, имела отменный аппетит и могла противостоять жизненным проблемам, которые встречались на пути любого взрослеющего человека. На самом деле сейчас я понимаю: это был не страх в традиционном смысле, ведь на внутреннем уровне я носила детские воспоминания о других воплощениях. Я боялась быть отделенной от целого, боялась того, что мир будет, а я – нет. Очевидно, это был страх отделения от божественного источника, когда я вновь небольшой частицей своего Божественного Я вошла в материальный мир, но он был очень искусно задрапирован под традиционный человеческий страх перед смертью. Теперь я понимаю, что так и было запланировано мной до воплощения в физический мир, иначе сильное отчаяние не привело бы меня на тот путь, который мне предназначено было пройти.

      Изо всех сил я заглядывала за границу смерти, не находя ответа на вопрос, что же нас там ожидает. Еще совсем малышкой я спрашивала мудрого дедушку, куда мы уходим после смерти и зачем нас так упорно убеждают в том, что за этой гранью ничего не существует. Дедушка, очень образованный человек, убежденный атеист, смотрел на меня с большим любопытством, как будто пытался и сам поискать некое знание в глубинах памяти, и говорил: «Ты у нас настоящий философ!» На некоторое время мне удавалось припрятать свой страх и запереть его в маленьком сундучке подсознания. Но он стучался